Мы дрались на истребителях - читать онлайн книгу. Автор: Артем Драбкин cтр.№ 131

И вот Онуфриенко выполнил первый круг, стал заходить на посадку, но я промахнулся, не вовремя дернул. Тогда он ушел на второй. Я присматривался, но на втором круге опять промахнулся. На третьем тоже. На четвертом круге я все же поймал землю, дернул за тягу, и самолет тут же сел. Я вылез, залез Филиппов Иван… Мы его под Будапештом потеряли. Пешт наши взяли, а Буда еще сопротивлялась. Скоморохов с Филипповым пошли на «охоту» – ловить Ю-52, которые сбрасывали грузы окруженной группировке. Они нарвались на группу из 15-20 транспортников под прикрытием «мессеров». Завязали бой. Филиппов – летчик отличный, он ведь успел «Вошебойку» (Высшую школу воздушного боя) закончить. Сбили они несколько самолетов, но их зажали и пару разбили. Скоморохов вернулся один. Он сказал, что не видел, чтобы Филиппова сбили, но следов его не нашли. Видимо, утонул в Дунае. Я плакал – это был мой хороший друг. Вечером, когда выпили, мы Скомороху устроили разнос – это ведь он потерял ведомого: «Вы, Герои (а он только получил первую Звезду), должны не только сбивать, но и за ведомым смотреть», а Кирилюк [35] меня поддержал: «Зазнался Коля». Я до сих пор считаю, что это во многом его вина. Но война есть война…

Так вот, Филиппов тоже поймал землю. А Кисляков летал-летал – никак. Махнули на него рукой, мол, когда подсохнет, тогда с тобой разберемся. Посадил Онуфриенко меня в самолет, говорит: «Лети, Алеша!» (Меня в полку Алешей звали.)

Мандражил я порядком, но машину выровнял, взлетел. Круг на высоте 300 метров сделал, с четвертого разворота садиться не стал, прошел над полосой и ушел на второй круг. Слышу, по рации Онуфриенко говорит: «Что не садишься?» Я отвечаю, мол, сейчас присмотрюсь. Разворачиваюсь. И на три точки приземлился. Он говорит мне: «Классно, молодец!» Поворачивается к командиру эскадрильи: «Скоморох, зачисляй!» Вот так мы с Филипповым попали в первую эскадрилью.

В апреле 1944-го мы почти не летали – погода сырая была. Аэродром раскис. Вообще, сколько на фронте был, нас на самые дрянные аэродромы сажали: «А этим все равно. Они и так взлетят». С начальством не в ладах жили, поэтому Гвардию и не дали.

В начале марта прибыли к нам новые летчики, а их оказалось не на чем вывозить. Решили слетать в Казань за УТ-2. Отправили туда невылетевшую молодежь 5-6 человек. На обратном пути они попали в снегопад, поскольку им дали неправильную погоду по маршруту. В результате они попадали. Кисляков разбился. А как иначе – неподготовленные ведь были. Кто виноват? Нашли козла отпущения. На старшего свалили. Будто это он виноват, что неподготовленных летчиков послал.

Еще интересный момент. В нашей дивизии под Никополем организовали эскадрилью асов, куда включили хороших летчиков: Колю Скоморохова, Петю Якубовского [36] , Мишу Цыкина [37] и еще человека три-четыре. У них была такая же задача, как у немецких асов, – «свободная охота». С тех пор она у нас, «охота», и пошла. И эскадрилью асов после того, как взяли Днепропетровск, Днепродзержинск, расформировали и летчиков вернули обратно в свои полки, откуда взяли. Эскадрильей той, кстати, командовал майор Краснов [38] , летчик старый, испытатель. Он нас учил, как летать и как сбивать.

Но вернусь к своему рассказу. После Никополя в апреле мы передислоцировались на «бетонку» в Кривой Рог. Там наше обучение продолжилось, и там я совершил свой первый боевой вылет. Помню, в том районе, где мы летали, много трупов немцев лежало – казаки устроили им мясорубку…

– Что считалось боевым вылетом?

– К боевым заданиям относились полеты на разведку, барражирование, прикрытие войск, штурмовка, а также спецзадания, когда мы сопровождали крупных чинов. Ли-2 ползет с ними, а ты ножницами его прикрываешь. Прикрывали с особым вниманием, ведь если начальство собьют, потом не расхлебаешься. Однажды даже Жукова прикрывали. Под это дело сразу выдали обмундирование. Но интенданты все разворовали, до нас не дошло, оделось в новое только начальство. А мы так и летали в хлопчатобумажных гимнастерках. (Правда, после войны уже нам английскую форму дали. Там был свитер шерстяной и простая куртка на дерматине.) Обычно я летал в одном пиджаке или в одной гимнастерке летом. Зимой – в куртке. Шинель снимал, отдавал технику самолета. И с орденами летал.

– В регланах летали?

– Ну что ты?! Это старые летчики, которые до войны заканчивали школы. А мы приехали в школу, с нас, курсантов, сняли мерки. А когда война началась, ничего нам не дали, кроме кирзовых сапог. Мы-то лейтенантами выпустились, а до нас выпускали сержантами, когда этот дурак Тимошенко решил обуть летчиков в ботинки с обмотками и посадить их в казармы. Воровство было самое обыкновенное. На войне всегда кто-то наживается. Кому-то она нужна, война. Понял?

Однако мы тогда об этом мало задумывались, не до того было. С мая по август мы летали в основном на разведку и штурмовку противника. Нам подвешивали две бомбы. Бомбили с пикирования. Была ли точность при такой бомбежке? Ну, как сказать, иногда и промажешь, а иногда хорошо попадешь. Во время бомбежки мы потеряли моего приятеля Панкова [39] , с которым мы еще в Москве вместе учились. Получилось так, что нас послали бомбить какую-то железнодорожную станцию. Цель точечная, поэтому бомбили с отвесного пикирования, а видимость была плохая – дым и пыль от разрывов стояли на 2500-3000 метров. Видимо, он поздно стал выводить из пикирования и упал.