Полководцы Первой Мировой. Русская армия в лицах - читать онлайн книгу. Автор: Валентин Рунов cтр.№ 153

Наступил февраль 1917 года. Революцию Деникин в должности командира корпуса встретил на румынском фронте. «Оторванные от родины, – писал Антон Иванович, – мы если и чувствовали известную напряженность политической атмосферы, то не были подготовлены вовсе ни к какой неожиданно скорой развязке, ни к тем формам, которые она приняла». Генерал Деникин в надежде на сохранение армии привел войска своего корпуса на верность Временному правительству. Но вскоре ему стало ясно, что Ставка, не сумевшая противостоять вмешательству Совета рабочих и солдатских депутатов в военные дела, выпустила из своих рук управление армией. Антон Иванович нутром своим почувствовал, что Февральская революция, которую с гордостью называли тогда великой и бескровной, «родила бурю и вызывала злых духов из бездны». Гражданский долг указывал ему стать на защиту армии, России.

18 марта Деникин был вызван к военному министру А. И. Гучкову.

В архиве сохранилось письмо Гучкова к М. В. Алексееву, в котором военный министр предлагал свои кандидатуры для замены ряда высших должностных лиц в армии. В представленном списке кандидатура командира 8-го армейского корпуса предлагалась на должности: командующего фронтом, на начальника штаба Верховного главнокомандующего (другие кандидаты не указаны), на начальника штаба фронта и на командующего армией. Ни один из кандидатов на вышестоящие должности не упоминался даже дважды. Военный министр, следовательно, очень высоко оценивал военные дарования Деникина, не видел в армии альтернативных лиц.

На пути в Петроград Антон Иванович узнал из газет о своем назначении начальником штаба Верховного главнокомандующего. Назначением Деникина на эту ответственную и трудную должность Временное правительство решило усилить нового Верховного главнокомандующего генерала М. В. Алексеева, умного, но мягкого по характеру военачальника с репутацией волевого командира. Не последнюю роль в расчетах Временного правительства сыграл и политический аспект. Генерала Деникина считали человеком левых взглядов, как критика военной бюрократии и устаревших устоев. Оглядываясь на Совет рабочих и солдатских депутатов, новые правители рассчитывали найти в Деникине человека, способного вести армию к демократизации. Да и крестьянское происхождение отца генерала, выдвигаемого на верхушку служебной пирамиды, не могло не импонировать Советам. Свое назначение генерал Деникин в письме к Ксении Васильевне от 5 апреля 1917 года оценивал следующим образом: «Политическая конъюнктура изменчива. Возможны всякие гримасы судьбы. Я лично смотрю на свой необычный подъем не с точки зрения честолюбия, а как на исполнение тяжелого и в высшей степени ответственного долга. Могу сказать одно: постараюсь сохранить доброе имя, которое создали мне «железные стрелки», и не сделаю ни одного шага против своих убеждений для устойчивого своего положения».

Приняв должность, Антон Иванович всецело погрузился в сложную и кропотливую работу начальника штаба Верховного главнокомандующего. Огромный размах новой деятельности вначале ошеломил его. Приходилось изучать множество возникавших военных, политических и экономических вопросов, обдумывать текущие дела, разрабатывать планы военных действий, слушать доклады подчиненных и готовить свои, принимать важные решения, участвовать в различных приемах. Генерал Деникин принимал в своем кабинете несметное число людей: военных, штатских, делегатов вновь народившихся революционных учреждений, просителей, уволенных или смещенных новой властью дельцов.

Работать приходилось по 15–17 часов в сутки. Несмотря на невероятную нагрузку, на нервный темп работы, трудоспособный Деникин быстро освоился с непривычной деятельностью. Но он не мог освоиться и примириться с тем, что стало тогда известным под названием «демократизация армии». Ему претили военные реформы, как из рога изобилия сыпавшиеся из революционной столицы. Решения, необдуманные и подрывающие устои воинской дисциплины, принимались в Петрограде без согласия Ставки и даже без предварительного с ней совета. При царизме Ставка занимала доминирующее положение, касающееся военного дела. Но за три недели после революции, к моменту вступления Деникина в должность, обстановка радикально изменилась. Ставка потеряла и силу, и власть.

Менее двух месяцев Антон Иванович прослужил в Ставке, размещавшейся в Могилеве. За это бурное время он определил главных внутренних врагов России. Ими, по его умозаключению, считались эсеры, меньшевики и особенно большевики, ставшие антиподом буржуазной революции. В то же время, несмотря на проявившуюся натянутость при первой встрече со своим новым начальником – генералом М. В. Алексеевым, генералу Деникину удалось установить с ним отношения, полные внутренней теплоты и доверия, которые не порывались до самой смерти Михаила Васильевича. Кроме того, Антон Иванович, как начальник штаба Верховного главнокомандующего, активно работал в подготовке крупномасштабного наступления, которое планировалось провести странами Антанты одновременно на Западном и Восточном фронтах с целью разгрома австро-германского блока в 1917 году. В победоносном исходе он видел возможность нового сближения офицера и солдата, укрепления авторитета военного руководства и сохранения армии.

В мае 1917 года ушел с поста Верховного главнокомандующего генерал М. В. Алексеев. Это предопределило судьбу генерала Деникина. В революционном Петрограде косо смотрели на его явное несочувствие демократизации армии. Прямота, с которой Антон Иванович высказывал взгляды, не нравилась левым кругам. Его присутствие в Ставке мозолило глаза Исполнительному Комитету рабочих и солдатских депутатов. Назначение же генерала А. А. Брусилова на смену Алексееву знаменовало собой окончательное обезличивание Ставки. С Брусиловым Антон Иванович работать не желал. Слишком широка была пропасть, разделяющая их взгляды. Вскоре он тоже покинул Ставку. На его место прибыл генерал А. С. Лукомский.

В письме к невесте Антон Иванович свой уход с должности начальника штаба Ставки оценивал следующим образом: «Временное правительство отнеслось отрицательно к направлению Ставки, пожелало переменить ее. Ухожу я, вероятно, и оба генерала квартирмейстера. Как странно: я горжусь этим. Считаю, что хорошо. Мало гибкости? Гибкостью у них называется приспособляемость и ползанье на брюхе перед новыми кулинарами. Много резкой правды приходилось им выслушивать от меня. Так будет и впредь. Всеми силами буду бороться против развала армии». Перед самым отъездом из Могилева туда приехала Ксения Васильевна. В Ставке стало известно о приезде невесты начальника штаба Верховного главнокомандующего. Антона Ивановича смущало положение жениха, которое ему в его годы, при его сединах и солидном служебном положении казалось неуместным. Этого бесхитростного человека мучительно стеснял тандем стареющего жениха и молодой женщины.

Политические акции непокорного генерала Деникина, упрямо шедшего против течения, были весьма проблематичны. Военные же дарования, твердость Антона Ивановича выдвигали его на первый план. Кроме того, А. А. Брусилову, а через него А. Ф. Керенскому было известно то, что Деникин верил в возможность начать наступление на германском фронте. Эти факторы и предопределили назначение Деникина на должность командующего войсками Западного фронта.

Приняв Западный фронт и приступив к подготовке его к наступлению, он столкнулся сразу же с почти непреодолимыми препятствиями. Комитет фронта, комитеты армий, Совет рабочих и солдатских депутатов города Минска, где находился штаб фронта, голосовали против наступления. Правда, некоторые из этих комитетов затем сменяли свое решение и допускали мысль о наступлении. При создавшихся условиях трудно было рассчитывать на успех. Антон Иванович, никогда не крививший душой, заявил, что между ним и фронтовым комитетом не может быть ничего общего. Отношения обострились. Деникина обвиняли в контрреволюционности. И все же он продолжал объезжать части фронта, призывая солдат исполнять долг перед родиной. Знакомясь с командным составом, с болью в сердце убеждался в моральном разложении войск. Он приказывал, стыдил, призывал к патриотизму, заранее предвидя, что дело обречено на неудачу.