Предания о самураях - читать онлайн книгу. Автор: Джеймс С. Бенневиль cтр.№ 25

Тем временем Казама Хатиро оставили наедине с громадным самураем, в котором не составляло труда признать прежнего Дэнкити. «Ага! Вот и ты, негодяй! Так все это дело и замышлялось. Тебя ждут Икэно Сёдзи Сукэнага с рото Кодзиро Ханвана Сукэсигэ. Привести тебя потребовал наш господин. Ты пойдешь к нему, и там у тебя отрежут эту копну волос, а с ней и саму голову. Сдавайся немедленно, паршивец. Тебе придется беспрекословно подчиниться распоряжению нашего господина». Казама Хатиро отвечал так: «Второй раз на нашу гору не приходил ни один чужак, но на этот раз вам предоставляется привилегия, и вы можете воспользоваться приглашением. Хатиро позаботится о вашем юноше владыке!» Он насмешливо щелкнул пальцами и яростно скрипнул зубами. Затем угрожающе взмахнул алебардой, метя в своего противника. Сёдзи проявил большую ловкость. Он уклонился от алебарды, подскочил к Хатиро и вступил с ним в рукопашную схватку. Между здоровяками завязалась борьба гигантов. Крепко ухватив друг друга, они покатились по полу, поочередно оказываясь наверху положения. Представление завершилось у декоративного валуна в саду. В этот момент по несчастному стечению обстоятельств Сёдзи находился под разбойником. Но Казама Хатиро не мог воспользоваться примером Санады Ёити, не мог он и позвать кого-то из Бундзо. [21] Его кинжал находился неподалеку за спиной, и до него можно было дотянуться. Он вытянул руку, чтобы его подобрать. И тут же полетел на спину, поднявшись над полом. Теперь наверху оказался Сёдзи. Тут же он заломил руку Хатиро за спину и получил возможность передохнуть. Даже с неким уважением Сёдзи осмотрел своего поверженного противника. «Судить тебя будет мой господин, а не я. Пошли!» Подхватив своего пленника совсем без церемоний как мешок с рисом, он доставил его пред светлые очи Сукэсигэ.

Икэно Сёдзи связывает Казаму Хатиро

Ханвану с первого взгляда понравился вид его могучего пленника. «Велика сила твоего тела, Сукэнага, и умен составленный тобою замысел. Вот уж точно: могучий умом и телом человек. А это – пресловутый Казама Хатиро? Освободите его от всех пут». Смущенный и ошарашенный вожак разбойников простерся перед повелителем. Сукэсигэ начал свою речь так: «Судя по твоим взглядам и действиям, разбой не совсем тебе по душе. Как человек твоего склада, такой молодой и перспективный, может заниматься совсем сомнительным делом, осуждаемым и презираемым всеми добропорядочными мужами, понять трудно. Однако в задачи вашего Сукэсигэ оказание чрезмерного нажима на храбрых людей не входит. Выбери для себя новый путь, займись честным добыванием средств на жизнь, и придет прощение. Нет! Надо бы рекомендовать ваши имена сёгуну Мотиудзи, это, совершенно определенно, пойдет вам только на пользу. Что скажешь?» – «Такая благожелательность, – отвечал Казама Хатиро, – да еще в подобном исполнении – вещь неслыханная. Со времен Сюна из Со (Китая) никто из злодеев не удостаивался подобной милости. Не передать словами всю глубину благодарности, не выразить величину страха, охватившего меня, Хатиро. Позволь мне отправиться в мир иной к моему брату Дзиро, чтобы обратить его на путь истины, чтобы передать ему весть о том, что ваша светлость готовы принять братьев на свою службу самыми последними людьми». Сёдзи тут же выступил с протестом: «Осмелюсь просить вашу светлость ничего не предпринимать и не слушать медоточивые речи этого негодяя. Не выпускайте тигра из бамбукового леса площадью тысяча ри (большое пространство), ведь этот разбойник просто надеется призвать своего брата Дзиро на отмщение. За его силу Сёдзи может ответить. Его безнравственность и лицемерие известны всем. Он опасный для общества тип. Не соизволит ли ваше высочество приказать мне отсечь ему голову?» Но Сукэсигэ подал дружелюбный знак помолчать, а Казаме – знак, что тот свободен. Пораженный таким исходом своего дела разбойник поклонился до земли и, спотыкаясь, отправился прочь с постоялого двора на дорогу, ведущую на гору Цукуба. Когда тот ушел, Сукэсигэ сказал: «Милосердие – первое средство, а меч – последнее из всех имеющихся. Так гласит кодекс поведения самурая. Предупрежденный братом о нашем подходящем предложении Дзиро раскается в своем порочном поведении. В таком случае пользы для нас будет гораздо больше. Кроме того, со второй попытки им светит больший успех, чем с первой. Сукэсигэ выбрал бой в открытом поле. Проведение штурма горной крепости потребует больших людских потерь. По возможности таких потерь следует избегать. Давайте подождем и посмотрим, что у нас получится. При этом будьте готовы к любым новым попыткам разбойников». Его рото послушали такие слова и одобрительно похлопали в ладоши; больше всех радовался Икэно Сёдзи Сукэнага. Новые сражения? Они были мясом и напитком для этого голодного человека.

Казаме Хатиро не пришлось преодолевать весь путь до укрепления на горной вершине Цукуба. Едва он отошел от берега реки, как тут же встретил Дзиро, скакавшего во главе отряда из восьмидесяти человек мстить за брата. Дзиро несказанно обрадовался и удивился при виде своего брата, все еще живого и здорового. «Ах, какая счастливая встреча! Теперь этому Огури Сукэсигэ стоит преподнести наглядный урок, чтобы он больше не пытался переодеваться в чужое платье и выступать против братьев Казама! Он должен побывать на горной вершине Цукуба в нашей крепости, но в качестве пленника, а судьба его будет такой, что этим ковровым самураям из Камакуры предстоит трепетать от страха при всяком распоряжении выступить в поход на нас. Подать коня Хатиро-доно! Теперь горные братья со своими бойцами отправятся дальше». Тут Хатиро отвесил почтительный поклон своему старшему брату, но не двинулся с места. «Задумайся-ка на минуту по следующему поводу! Я, Хатиро, обязан Ханвану жизнью. Другими словами, я родился заново. Кроме того, его слова запали глубоко мне в душу, Хатиро. Зачем цепляться на наше никчемное мятежное существование, когда предложено достойное будущее? Рассуди сам, брат, согласись на перемены в жизни: подадим прошение на назначение нас кэраи при Огури-доно. Потом сама жизнь поставит перед нами, еще молодыми людьми, задачу – служить в качестве самураев нашему сёгуну». Дзиро посмеялся над ним, а потом пришел в ярость. «Хатиро, ты находишься под действием чар льстивых речей Сукэсигэ, который просто-напросто пытается заманить нас в ловушку. Если оба брата окажутся в его силках, он запоет совсем другую песню. Нашу горную твердыню разрушат, братьев Казама доставят в город Огури, где порадуют толпу тем, что нас публично распнут, а тела порежут на куски ради собственного развлечения. С Огури Сукэсигэ следует разговаривать только на языке оружия. Тогда ему достанется судьба, уготовленная для нас; он должен пасть жертвой своего собственного коварства и при этом послужить развлечением для нашей братии… Что! Ты все еще не отбросил сомнения! Нет, брат, ты у нас совсем перетрусил! Тогда бери коня и возвращайся на нашу гору. Полежи под стегаными одеялами, глядишь, согреешься и восстановишь свое мужество. Выпей сакэ, да так, чтобы кровь побежала не только по твоим жилам, но и перед самими глазами». Презрительно взглянув на брата, он пришпорил своего коня. Хатиро остался один, бледный от возмущения. «Я, Хатиро, уже мертвец. Почему бы на самом деле не совершить путешествие в Мэйдо (Аид)? Если подчиниться старшему брату, тогда снова придется напасть на Ханвана, а потом подвергнуться осуждению и наказанию». Он стремительно последовал за свитой своего брата, который еще раз улыбнулся, пытаясь взбодрить помрачневшего Хатиро, как это всегда делал в детстве.