Твердь небесная - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Рябинин cтр.№ 103

Несколько мгновений они стояли и молча, оторопело смотрели друг на друга. Но Годар быстро овладел собою. Он подошел к гробу со всякими храмовыми принадлежностями, являющимися по уговору долей мандарина, на которых уже лежал обезглавленный капитан Рапо – первый казненный, и стал у него в ногах разгребать все эти статуэтки и кадильницы по сторонам. Оказалось, что слой золотых вещей вовсе не велик. Под ними, где-то на уровне середины гроба, был расстелен парчовый покров золотого же цвета. Годар приподнял край этого покрова, и они с Мельцареком просто-таки оцепенели. Увидевших сегодня много всяких чудес, необычностей, их, казалось, уже ничто не могло удивить. Но то, что теперь предстало их взору, решительно не поддавалось никакому осмыслению: под покровом сплошь лежали драгоценные камни. Мельцарек погрузил в россыпь руку и попытался достать до дна гроба. Его рука ушла в камни почти по локоть!

Они обследовали второй гроб, что предназначался им в награду, но там было одно только золото. Без сомнений, китаец не собирался делиться с соучастниками на равных условиях. Содержимое гроба, припасенное им для себя, по стоимости многократно превосходило их долю.

«Что же теперь делать?» – испуганно спросил Мельцарек. «Ровно ничего, – твердо ответил Годар. – Будет нам и этого. То, что нам с вами причитается, я думаю, превосходит самые крупные состояния Франции». Поляк хотел что-то еще сказать, но Годар приложил палец к губам, показывая, что разговор их окончен. Тогда Мельцарек с лихорадочною поспешностью выхватил из кучи золота два увесистых перстня, которые он, верно, уже приметил раньше, и засунул один себе в карман, а другой протянул Годару. «Возьмите, господин подполковник. Пусть эти перстни напоминают нам о нашей великой цели и зовут нас к ней», – произнес он с обычною польскою высокопарностью. Годар недовольно поморщился, но на возражения уже не было решительно никакого времени – он взял перстень и вышел из павильона.

Подполковник Годар рассудил, что требовать у китайца пересмотра их условий у него нет никаких оснований: сановник сказал, что они поделились по-честному, но это вовсе не значит, что поровну, – сколько он посчитал возможным выделить им за их участие, тем они и должны довольствоваться. Да и вообще, почему ему претендовать на что-то еще, если сановник расплатился уже с ним самым ценным – жизнями его товарищей, которым, благодаря их сделке, опасность теперь, скорее всего, не грозит.

Больше в Юнг-минг-юне Годару задерживаться было незачем. В сопровождении двух маньчжуров он выехал в монастырь, расположенный чуть севернее, где был принят, благодаря письму китайского сановника, исключительно любезно. Там Годару отвели уютную комнату, прилично кормили и абсолютно никак им не интересовались.

Путь же сокровищ лежал прямо в обратную сторону. Все устроилось, как и предполагал сановник. Вышедшие из-под всякого повиновения, окончательно осатаневшие татары попытались было еще раз штурмовать пагоду с забаррикадировавшимися там офицерами, но, встретив в ответ ружейный залп, за ним другой, третий, они бросились с площади врассыпную и, не думая больше о том, как бы расправиться со своими бывшими пленниками, принялись без разбора громить и грабить императорскую резиденцию. Между прочим, несколько человек ворвалось и в тот павильон, где стояли гробы с казненными. Но там они увидели такую картину: несколько лам сидели в рядок, поджав ноги, один из них глухо бил в огромный барабан, а остальные монотонно пели молитвы. Среди них находился и подпоручик Мельцарек. Но узнать его, облаченного в буддийское одеяние, в полумраке павильона было совершенно невозможно. К тому же татары поспешили уйти из павильона. При всей их невообразимой дикости, доходящей едва ли не до животных порядков, отношение к священству у них было почтительное до подобострастного.

А когда по Юнг-минг-юну пронеслась весть, что союзническая армия находится поблизости, татары немедленно бежали из императорской резиденции, особенно даже и не заботясь, как бы прихватить с собою побольше богатств богдыхана. У них вообще отношение к ценностям было своеобразное. Они, например, абсолютно безразлично относились к фарфору или к изделиям из нефрита, но при этом жадно хватали ковры или парчовые отрезы, тотчас рвали их по размеру попоны и набрасывали на лошадей. Парчовая попона с драконами! – это у них считалось самою дорогою добычей.

Когда офицеры по наступившей тишине поняли, что резиденция опустела, они выбрались из своего убежища и направились к Пекину, куда, по их предположению, уже должны были подойти английская и французская армии. И не ошиблись. Войска союзников они повстречали еще на полпути к Пекину.

Рассказ офицеров об их злоключениях в плену потряс всех до крайности. В отместку союзники готовы были сровнять Пекин с землей. И это непременно произошло бы, если бы не русский посол генерал Игнатьев: он убедил английского и французского послов, а через них и военное командование союзнических сил, ни в коем случае не штурмовать Пекина, дабы не затягивать войны и не проливать крови понапрасну, – китайцы-де и сами скоро сдадут столицу. Но англичане с французами пылали страстью как-то удовлетворить свой гнев. И тогда они устремились на Юнг-минг-юн.

Кроме нескольких монахов, там уже не было ни души. Союзники ворвались в резиденцию и подвергли ее совершенному опустошению. Все, что можно было унести, они забирали с собою. И на обратном пути их колонна напоминала нагруженный товарами купеческий караван. А все не поддающееся переноске они безжалостно уничтожали. Сказочную резиденцию китайских императоров союзники оставили лежащей в дымящихся развалинах.

Когда они рыскали по дворцам и пагодам в поисках поживы, из одного павильона вдруг вышел человек в мундире французского подпоручика. Он едва сумел поднять руку, чтобы, привлечь к себе внимание, и вслед за этим сел прямо на пороге, словно его окончательно оставили силы.

К нему немедленно подбежали несколько солдат, офицеров – они догадались, что это один из пленных, захваченных монголами у Тонг-чеу, но по какой-то причине не вышедший из Юнг-минг-юна вместе с основною группой.

Среди покорителей императорской резиденции было и несколько человек недавних пленников Юнг-минг-юна, пожелавших вернуться сюда, чтобы посчитаться за пережитые мучения. И они, конечно, без труда узнали в этом оборванном, грязном, измученном человеке подпоручика Мельцарека – своего товарища по несчастью. Они, сами все оборванные и измученные, но радостные, бросились его обнимать, поздравлять со счастливым избавлением. Кто-то протягивал ему вина, кто-то подсовывал раскуренную трубку.

Мельцарек, будто бы даже не осознавая, что его мукам пришел конец и он совершенно свободен, глядел вокруг себя бессмысленным, блуждаюяцим взглядом. Наконец, несколько овладев собой, он с трудом произнес, показывая на дверь павильона: «Там все наши казненные… И подполковник Годар тоже…»

Всех гробов в павильоне стояло числом восемь штук. Подпоручик Мельцарек, как он ни был обессилен, подробно рассказал о том, в каком именно гробу кто лежит – он сам их укладывал! – и попросил ни в коем случае не отбивать крышек, потому что вид покойных, по его словам, был ужасен. Бывшие с ним в плену офицеры присоединились к его просьбе: они подтвердили, что там нет трупов в обычном понимании, но лежат лишь нарубленные куски мяса.