Ловушка для Черного Рейдера - читать онлайн книгу. Автор: Фридрих Незнанский cтр.№ 20

То ли в книжке читала, то ли в телевизоре показывали. Там из тюрьмы сбегал опасный заключенный. Его тоже, как и ее, держали в наручниках, но кто-то присылал ему в посылке сливочное масло. И он, хорошо смазав им свои руки, сумел освободиться от оков. Масла не было, но в миске остатки картошки просто плавали в застывающем жиру. А вдруг?!

Отбросив одеяло, Нина занялась кольцом наручника, который, пока рука еще не натерлась, облегал ее даже немного свободно. Она почему-то решила, что ей будет очень больно, когда станет вытягивать из металлического кольца кисть руки, но все оказалось куда проще. Нет, косточки-то хрустнули и заболели, как если бы кто-то очень сильно пожал ей руку. Но ради свободы на такую боль внимания обращать не станешь. И вот, несколько подготовительных рывков, а затем последний, сильный, и — рука освобождена…

Когда она поднялась, ноги чуть не подкосились, но Нина первым делом взяла ведро и отнесла его подальше от кровати, к самой двери, а то просто дышать было невозможно. Поставили у самой головы, а выносить и не собирались. И сами ведь дышали этим, скоты!

Потом Нина немножечко умылась, истратив самую малость воды из бутылки, и оделась. Белая кофточка была разорвана на груди — не терпелось им! Но верхнюю куртку, на молнии, можно было застегнуть, — и сразу стало теплее. Нашла она и кроссовки свои — под кроватью, теперь и ноги согрелись. А вместе с теплом пришли и совсем исчезнувшие было мысли об освобождении, словно выплыли из небытия. И девушка стала думать.

Окон в подвале не было. Подошла к двери и стала ее рассматривать. Наконец обнаружила в верхней части небольшую щель между самой дверью и косяком. Там светило солнце, его тонкий, почти незаметный лучик был прекрасен, поскольку там была живая жизнь, а здесь — хуже самой страшной тюрьмы.

Нина, поднявшись на цыпочки и чувствуя, как крепнут ноги, пыталась «купать» лицо в этом крохотном лучике. Долго стояла. Ноги утомлялись, она приседала, как бывало на службе в универмаге, где целыми днями выстаивать на своих двоих приходилось, потому что стулья для продавщиц были «отменены», а не хочешь, иди гуляй! И с радостью подмечала, что ноги крепли, хорошие ноги, не подводили ее. А этот гад ухмылялся, ножки ему, видишь ты, нравились, руками он их брал, подонок!.. Но суть была не в том, ей бы только вырваться отсюда, а дальше ее не догонят!.. Нина так все наперед продумала, даже вспомнить попыталась, как эти двое разговаривали, прямо при ней, не стесняясь, будто уже похоронили ее. Ну да, ведь так и обещали! Называли себя по именам — Федя, Коля, какого-то Фому поминали, которому так и не достанется «сладкая халява» — это они, наверное, про нее. Еще про какую-то барыню говорили и Евдокимыча. И очень не одобряли их действий. Наслушалась, в общем, но до конца понять так ничего и не смогла.

Однако не это было главным. Вместе с именами всплывали в памяти и сами люди, которые вытащили ее из автобуса, привезли в беспамятстве сюда и насиловали. А сколько дней с тех пор прошло, она не знала, может, месяц, или больше. И ее до сих пор никто не ищет? Да быть не может, Женька же — первый бы…

Снова стало горько на душе оттого, что Женька — такой сильный, красивый, добрый, — так и не пришел за ней, не нашел… А эти грубые мужики с отвратительными, даже и не лицами, а рожами, — они тоже оба были сильными, куда там сопротивляться, одной рукой задавят, но наверняка тяжелыми, от них можно убежать. Если еще воспользоваться «фактором неожиданности», как говорят в телевизоре. А какая может быть здесь неожиданность?.. Нина огляделась и вдруг улыбнулась. Может, впервые за все последние дни страданий. Есть! И теперь ей оставалось только ждать. Ждать и быть наготове… Не растеряться в последний момент. Вы этого хотели? Так получайте!»

Ждать, как оказалось, пришлось недолго. Вскоре Нина, которая, затаив дыхание, прислушивалась ко всем звукам с улицы, услышала приближающийся Шум автомобильного мотора. Потом раздался скрип отворяемых, очевидно железных, ворот, и снова заработала машина. Наконец, громко хлопнула автомобильная дверца и донесся протяжный женский вздох — и раздражения, и усталости, все вместе. Долетела фраза, явно брошенная в сердцах:

— Да пошли они все!..

И следом полилась такая густая и злобная матерщина, что Нину даже передернуло. Но вместе с брезгливостью появилась и робкая надежда, что здесь все-таки женщина, а не эти мерзавцы-насильники. И девушка, прижав губы к щелочке, стала издавать душераздирающие стоны. Впрочем, ничего нового ей изобретать и не приходилось, и губы, и грудь уже сами намучились настолько, что и стоны были вполне естественными. В коротких паузах Нина прислушивалась к тому, что делается снаружи, и снова стонала. И ее услышали.

Раздались грузные шаги по скрипящим камешкам, вероятно, дорожки, и брюзгливый, неприятный голос приблизился. И снова «полилась» такая «речь», что, как мама Нины говорила, хоть святых выноси.

Фигурировавший в перемежаемых грубой матерной бранью фразах Мишка назывался сукиным сыном — и это было самое мягкое из сказанного. Потом речь пошла о проститутках — в их худшем варианте, которыми он пользуется. А потом уже дама заговорила и о том, чем ее «открытие» теперь грозит самому Мишке, который, понятно почему, запретил ей сегодня ехать на дачу.

Вот это была уже стоящая информация. Значит, Нину привезли к какому-то Мишке на дачу, в подвал. Ну, что ж, разбираться с хозяйкой у Нины не было ни малейшего желания. Только одно — поскорее вырваться из этого ада! Таким образом, для нее и судьба возможной освободительницы была решена. А та явно приближалась: брань и хруст камешков раздавались все ближе.

Нина снова призывно и тонко застонала. И в ответ:

— Ну, мерзавец! Сейчас я тебе покажу!..

Железно заскрипел ключ в замке, и дверь распахнулась.

Свет в подвале был слабый — одна электрическая лампочка под потолком, ватт на 25, не больше. Кровать железная с одеялом — посредине. Ну, все условия для… понятно, для чего! Об этом немедленно и «догадалась» вслух грубая женщина, конечно, хозяйка этого дома.

Нина стояла так, что открывшаяся д верь загораживала ее от входящего человека. А хозяйке, наверное, после яркой солнечной улицы все здесь видалось в полутьме. И вот это ревущее басом чудовище с копной огненных волос на голове и с рукой в перстнях, крепко ухватившей отворенную дверь, шагнуло и полностью загородило собой проем. Нина не стала ожидать дальнейшего процесса знакомства и объяснений. Она смаху надела наполненное на треть ведро на голову дамы. Жидкость хлынула ей под ноги, она немедленно поскользнулась и с диким уже воплем растянулась навзничь на бетонном полу. Кажется, еще и с глухим стуком ударилась головой с надетым на нее ведром. И хозяйка уже не видела, как мимо, перепрыгнув через ее распластанное в моче и фекалиях тело, ринулась к свету дикая фурия…

Вырвавшись наружу, Нина увидела растворенные ворота, которые не успела закрыть хозяйка. У крыльца стояла красная машина. Метнувшись к воротам, Нина на миг остановилась, чтобы перевести дыхание и наполнить грудь, наконец, не вонью помойного ведра, а свежим ветром, увидела обыкновенный, деревянный двухэтажный дом, красную крышу и выскочила на улицу.