В погоне за сокровищами и специями. Великие географические открытия XVI века - читать онлайн книгу. Автор: Тимур Дмитричев cтр.№ 27

В соответствии с местным обычаем один из сановников был направлен вперед, чтобы просить согласия Атауальпы принять прибывших посланцев, которые, ожидая этого разрешения на значительном расстоянии от дворца императора перед лицом тридцатитысячного войска, чувствовали себя очень неуютно. После получения высочайшего согласия оба посланца в окружении выделенной для них свиты прибыли на своих конях в богатейший дворец Атауальпы, который ожидал их на огромном троне, сделанном из чистого золота, в окружении своих высших сановников и вельмож. За исключением нескольких человек, встречавшихся с испанцами раньше, никто из индейцев никогда не видел лошадей, которые вызывали у них смешанные чувства невероятного страха, любопытства и благоговения. Император, которому уже рассказывали про этих диковинных животных, своим удивительно спокойным видом не выразил даже намека на удивление, когда Фернандо Писарро и Эрнан де Сото подъехали на них к его дворцу. Он спокойно поднялся с трона и радушно обнял каждого из посланцев со словами приветствия, обращаясь к ним как к сынам бога Виракоча. После этого гостям были поставлены золотые сиденья, предназначенные для верховных правителей, и они сели в непосредственном окружении ближайших родственников Атауальпы. После легкого угощения из местных фруктов и плодов вместе с чашами чичи испанцы начали беседу.

Эрнан де Сото, которому было дано это поручение, в самых изысканных выражениях сначала выразил большую благодарность за полученные императорские подарки и оказанное щедрое гостеприимство, а затем повторил почти стандартную в таких случаях тираду о том, что испанцы прибыли от имени наместника христианского Бога на земле, чтобы обратить инков в истинную веру, и от имени самого могущественного короля, чтобы заключить с ним союз о мире и дружбе. Однако, судя по реакции Атауальпы и последующим комментариям очевидцев, смысл речи де Сото в переводе Фелипе оказался совершенно непонятным для слушавших его индейцев.

В своей ответной речи император сказал, что он и его народ со смирением принимают решение их бога Виракочи передать управление страной его присланным сыновьям и просят лишь о том, чтобы на их земле восторжествовали мир и процветание. Его слова означали принятие неизбежной и ожидавшейся участи, прозвучав как реквием правлению его рода и всему существовавшему в стране вековому порядку, что вызвало рыдания и слезы среди окружавших императора людей. Испанские посланцы в свою очередь из-за плохого перевода Фелипе тоже не могли понять подлинный смысл речи Атауальпы и последовавшей за ней столь мрачно эмоциональной реакции присутствующих. После этого гости попросили разрешения императора удалиться в свой лагерь. Выражая свое согласие, Атауальпа перед их уходом преподнес им великолепные подарки и обещал навестить прибывших сынов Виракочи на следующий день в месте их расположения.

Вернувшись к себе, посланцы рассказали соотечественникам о посещении императора, о невероятном богатстве и потрясающей утонченности ритуалов его двора, а также о предстоящей с ним встрече на следующий день в их собственном лагере. После равного распределения среди всех полученных от Атауальпы богатейших подарков, вызвавших среди них громкий восторг, испанцы начали готовиться к его встрече. С наступлением зари согласно разработанному плану они разделили конницу на три отряда по 20 всадников в каждом во главе соответственно с Фернандо Писарро, де Сото и Беналькасаром и скрыли их за длинной стеной для обеспечения большего эффекта неожиданности и ужаса нападения. Сам губернатор взял на себя командование пехотинцами в составе чуть больше сотни человек, которых расположил на краю основной площади в ожидании появления императора. Соответственно были расположены пушки, чтобы создать как можно больше грохота и дыма и тем самым ошеломить и привести в замешательство противника.

Примерно в то же время из лагеря Атауальпы, находившегося на расстоянии около одной лиги от Кахамарки, двинулась пышная и многочисленная процессия. Во главе ее в сопровождении всех придворных, родственников, вельмож, сановников и воинских отрядов на плечах удостоенных этой высокой чести людей двигались золотые носилки с восседавшим на них во всем своем великолепии императором. Перед ними шла масса придворных слуг, которые тщательно счищали с дороги камушки, веточки, солому и любой другой сор. Военный безоружный эскорт состоял из четырех отрядов по восемь тысяч человек каждый. Первый из них открывал общее торжественное шествие, второй замыкал его в качестве арьергарда, а два других сопровождали его по двум сторонам. Вся эта помпезно шествовавшая масса людей продвигалась по необходимости очень медленно, что заставляло нервничать приготовившихся к более ранней схватке и притаившихся в укрытиях испанцев.

С приближением вечера Атуальпа наконец вошел на центральную площадь в сопровождении трех воинских отрядов без оставшегося сзади арьергарда и, увидев перед собой строй испанских пехотинцев, для их успокоения сказал своему сопровождению, что они посланцы бога и к ним нужно относиться с большим достоинством и уважением Когда эта помпезная процессия остановилась, перед ней возникла очень странная для индейцев фигура монаха Винсенте Вальверде в грубом платье францисканца, подпоясанном толстой веревкой, с выбритым кругом тонзуры на макушке и с длинной черной бородой, державшего в одной руке деревянный крест, а в другой — Священное Писание. Отец Вальяверде приблизился к золотым носилкам с императором, отвесил ему поклон и начал длинную речь с изложением христианской доктрины и ее достоинств. В заключение он сообщил своему слушателю, что он должен добровольно или по принуждению стать вассалом короля Испании и передать в его распоряжение свою страну, а в противном случае все его люди и он сам погибнут от гнева Божьего и оружия испанцев.

Из изуродованного перевода Фелипе этой речи Атауальпа с большой болью и горечью уяснил, что люди, которых он принял как гостей и сыновей их верховного бога, явились, чтобы огнем и мечом отнять у него его трон и поработить его страну. Он теперь сам начал довольно подробно комментировать услышанное, но к этому моменту изможденные целым днем напряженного ожидания испанцы по условленному сигналу под оглушительный грохот пушек и выстрелы аркебуз, которые умножались резонансом окружавших площадь стен, неожиданно высыпали на нее всей своей смертоносной массой, обрушившись мчавшейся конницей на плотные ряды сотен безоружных людей. Они безжалостно крошили, рубили, протыкали, резали и убивали всех, кто оказывался на их пути. Застигнутые таким вероломным нападением перепуганные и едва сознающее происходящее индейцы, окруженные дымом и дикими криками нападавших, в панике бросились бежать в сторону единственных на площади ворот, которые вскоре были совершенно забиты убитыми и раздавленными телами. Не имея другого выхода, обезумевшая от отчаяния масса индейцев ринулась к каменной стене, окружавшей площадь, под невероятным давлением живых тел пробила ее, открыв брешь к спасению немногих счастливчиков на просторе открытой местности. Но и там озверевшие от кровавой схватки испанцы продолжали преследовать и уничтожать спасшихся с площади жертв своей безумной батальной вакханалии. В этом разнузданном порыве они дошли до дворца Атауальпы, который полностью разграбили и разорили, надругавшись при этом над сотнями, находившихся в нем молодых женщин и девушек.