Летающий джаз - читать онлайн книгу. Автор: Эдуард Тополь cтр.№ 43

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Летающий джаз | Автор книги - Эдуард Тополь

Cтраница 43
читать онлайн книги бесплатно

— Гм… Понятно… Можешь идти…

— Есть, сэр!

Ричард поспешно подхватил свой походный баул и футляр с кларнетом и вышел за дверь. А Эйкер сказал ротвейлеру:

— Ты понял? Генштаб Красной армии! Вот почему Спаатс поручил мне самому вести этот рейд.

2

Лев Николаевич Толстой говорил: «Анна Каренина — это я!» А Дюма-сын — что «Дама с камелиями» — это он. А Антон Павлович…

Впрочем, зачем прикрываться именами классиков? Любой автор скажет вам, что написать живой персонаж можно, только забравшись в его шкуру. Даже из шкуры волка в знаменитой крыловской басне «Волк и ягненок» торчат уши автора-гурмана: «Ты виноват лишь в том, что хочется мне кушать».

Работая над этим романом, я стараюсь попеременно натянуть на себя то юбку Марии, то маршальский мундир Сталина, то летную куртку Ричарда Кришнера, а то погоны майора СМЕРШа Виктора Козыкина. В конце концов, изнутри каждый из них прав для самого себя. Любвеобильность вождя была засекречена до выхода на Западе воспоминаний Веры Давыдовой в книге Леонарда Гендлина «За кремлевской стеной. Исповедь любовницы Сталина». Правда, эту книгу в России принято называть бульварной. Что ж, здесь и мои книги так называли за их эмигрантское происхождение, а потом «Комсомольская правда» написала: «Некоторые считают романы Тополя бульварным чтивом. Ну, в общем, да — купи увесистый том, садись на скамью на бульваре и читай. Но через полчаса ты почувствуешь сдвиг в сознании — “это было со мной и со страной”»…

Челночным операциям «Фрэнтик» на Западе посвящена дюжина книг — мемуары Джона Дина «Странный альянс», исследования Марка Конверсино «Сражаясь с советскими», Глена Инфилда «Полтавское событие», Джона Чемберлина «Фрэнтик Джо» и т. д. Полтавский музей авиации и космонавтики опубликовал свою «Полтавскую историю» возникновения челночных рейсов. В Интернете можно найти сотни фотографий и документальных фильмов, снятых на Полтавской авиабазе американскими и русскими хроникерами, в том числе Семеном Школьниковым, одним из героев этого романа.

Из этого массива исторических материалов совершенно ясно: И.В. Сталин всячески сопротивлялся открытию в СССР американских авиабаз, потому что боялся (и справедливо) человеческих контактов советских людей с американцами. Американцы же этого не понимали и тупо, с истинно американской прямотой лезли в союзники ради скорейшей победы над фашизмом. То есть тут все просто — во всяком случае, так мне казалось до этой главы. Но вот я читаю в мемуарах генерала Джона Дина:

«Доселе иностранцы, въезжающие в Советский Союз, при получении визы подвергались скрупулезной проверке. А по приезде находились под пристальным наблюдением. Но теперь американские солдаты приезжали сотнями — не только те, кто должен был постоянно жить на базах, но и те, кто летел сюда в экипажах наших самолетов при каждой боевой миссии. Советам трудно было заранее проверить их всех, и возникала ужасная угроза того, что капиталистическая Америка использует это для внедрения своих агентов в СССР. Но я не понимал эти страхи Министерства иностранных дел и НКВД, потому что предпочел бы рисковать жизнями своих солдат при их высадке в африканских джунглях, чем при приземлении в СССР без соответствующих документов. Между тем вопрос с получением виз оказался сложнее всего остального…»

Нет, я не буду переводить вам дальнейшее — целых три книжных страницы с описанием мытарств Дина при получении въездных виз на полторы тысячи специалистов технического и медицинского персонала авиабаз в Полтаве, Миргороде и Пирятине. Ведь я пишу эту книгу для русского читателя, который и без моей помощи легко вообразит себе геройский труд сотрудников НКВД, которым пришлось проверять анкетные данные целой оравы янки, свалившихся на их головы в 1944 году. Я скажу только, что НКВД обязало Дина заранее утверждать у них списки всех летчиков, штурманов и авиастрелков, которые челночными рейдами летели в СССР из Италии и Англии. И вот представьте себе эту милую ситуацию: самый первый челночный рейд — операция «Фрэнтик Джо» — была так засекречена, что даже американские летчики узнали, куда, когда и зачем они летят, лишь за три часа до вылета. Но! Для оформления им въездных виз их имена и фамилии, анкетные данные, время прибытия и срок пребывания должны были поступить в советский МИД и НКВД за несколько дней! Чушь? Бред? Идиотизм? Преступное рассекречивание операции, разработанной самим Верховным Главнокомандующим?

Нет, советская действительность. И никакие замены в уже утвержденном списке не допускались. Если перед вылетом из Италии или Англии выяснялось, что кто-то из экипажа B-17 или «мустанга» заболел, заменить его было нельзя, принимающая сторона грозила отказом в разрешении на посадку.

И это люди летели к союзнику…

«Что касается наших корреспондентов в Москве, — пишет дальше Джон Дин, — я заранее позаботился о том, чтобы они собственными глазами увидели приземление первой американской воздушной эскадры на советскую землю и засвидетельствовали это всему миру прямо с места события. Поэтому я пригласил их к себе, и они согласились избегать в своих репортажах любого негатива. Никитин взялся получить разрешение МИДа на прилет в Полтаву американских и британских журналистов за несколько дней до прибытия первого челночного рейда. И поначалу МИД дал свое согласие. Но буквально в день нашего вылета в Полтаву, в 10 утра 1 июня, выяснилось, что из тридцати журналистов разрешено лететь только пяти. Через несколько минут мне позвонил Билл Лоуренс из “Нью-Йорк Таймс”, его голос кипел от возмущения. Я тут же позвонил Главному Цензору с протестом по поводу решения МИДа. После нескольких телефонных баталий с руководством МИДа квота была увеличена — десять американских и десять британских корреспондентов. Но тут возмутилась Гильдия британских и американских журналистов. Они объявили первую в СССР забастовку с ультиматумом МИДу: или едут все тридцать, или не поедет никто! И это произвело такой эффект, что уже в полдень все тридцать журналистов посадили в советский самолет и отправили в Полтаву!»

Я не знаю, кто в те годы был Главным Цензором, мое знакомство в 1970-х годах с председателем Комитета по цензуре при Совете Министров СССР я описал в своем первом романе «Журналист для Брежнева» еще тридцать пять лет назад.

Но теперь речь идет о журналистах для Сталина, Рузвельта и Черчилля. И я пытаюсь влезть в шкуру чиновников тогдашнего МИДа. Молотов знает, что Сталин дал добро на челночные рейды американской авиации. Американцы согласились бомбить только те цели, которые назвал Генштаб Красной армии. И тридцать (тридцать!) западных журналистов обязались разрекламировать на весь мир эту первую совместную акцию союзников, чтобы, в первую очередь, устрашить Гитлера и японцев нерушимостью союза СССР, США и Британии. Ну, кто в МИДе мог препятствовать этому? Вышинский? Литвинов? Майский? Нет, конечно, они не были идиотами…

И тут я снова вспоминаю свою журналистскую юность. В 1960 году я работал в «Бакинском рабочем», главной партийной газете Азербайджана. В те годы не было ни Интернета, ни компьютеров. Поэтому огромные речи Н.С. Хрущева мы получали из ТАСС сначала «горячими» — так, как он их произносил. И пока наборщики вручную набирали в свинце текст его речи, цензоры и редакторы ТАСС правили его для публикации в завтрашней газете. Но мы-то читали эти речи полностью, без купюр. И вот я помню, как, выступая перед шахтерами Донбасса, возмущенными общим бедламом в стране, Никита Сергеевич сказал: «Если вы недовольны каким-то министром, скажите, я его завтра же сниму! Но я не могу уволить все министерство!»

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию