Таинственная самка - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Торчинов cтр.№ 21

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Таинственная самка | Автор книги - Евгений Торчинов

Cтраница 21
читать онлайн книги бесплатно

— Нет никаких сомнений, что мы, буддисты, должны смотреть на Иисуса как на бодхисат-тву высокой, скорее всего десятой, ступени. Скажут: но ведь Иисус проповедовал веру во всемогущего Бога-Творца, ничего не говорил об отсутствии «Я» и других буддийских доктринах! На это я позволю себе возразить, вспомнив буддийский принцип искусных средств — упая [38], по-китайски фанбянъ. Сейчас, кстати, это слово означает всего лишь «удобство», «удобный». Разве был бы Иисус понят кем-нибудь в Иудее или даже в Риме, если бы он стал просто проповедовать буддизм? Конечно, нет. Поэтому бодхисаттва из Назарета галилейского говорил с людьми в понятных им терминах, на понятном им языке. Так ведь и то распяли, не поняли! Великий ученик Иисуса апостол Павел прямо принимает принцип упая, когда говорит, что он ведет себя как иудей с иудеями и как эллин с эллинами. Но слова Иисуса есть истинная Дхарма [39]. Будда говорил: «Делай добро, не делай зла, совершенствуй свое сознание — вот учение всех будд». Именно этому учил и Иисус! Он говорил: «И познаете истину, и истина сделает вас свободными. Ныне же вы рабы греха». Но ведь и буддизм учит, что человек — раб неведения и клеш, омрачений и страстей? и лишь мудрость, праджня, освобождает нас от них, будучи соединенной с практикой сострадания. Христиане называют Иисуса Сыном Божьим, но разве мы также не называем бодхисаттв «сынами Будды», буддхапутра, или фо-цзы на нашем языке? Христиане говорят о Троице, но и мы учим о Трех Телах Будды. Можно привести и другие примеры. В чем же с буддийской точки зрения смысл проповеди Иисуса? Позвольте напомнить вам о такой буддийской школе, как амидаизм, к которой и я как буддийский монах имею отношение. Амидаизм учит, что в одном из миров, существующих наряду с нашим миром, — такие миры часто называют параллельными — жил некогда, много космических циклов тому назад, буддийский монах Дхармакара, который дал обет превратить этот мир в чистую землю Будды, в рай, грубо говоря. Для чего? Чтобы все люди, которые обретут веру, могли бы в следующей жизни родиться в этой чистой земле, научиться там всему от самого Будды этого мира и потом уже достичь нирваны. И мы верим, что Дхармакара выполнил свой обет, создал чистую землю Сукхавати и стал Буддой по имени Амитабха, или по-японски Амида, отсюда и название нашей школы. Так вот, смею предположить, что Иисус в нашем мире дал такой же обет, как Дхармакара в том, своем мире. Он решил превратить наш мир пыли и грязи в чистую землю Будды, царем которой он и будет навсегда. Поэтому и в Откровении Иоанна Богослова говорится про новое небо и новую землю; много о новом творении или преображении нашего мира написано и у Отцов христианской церкви. Вот пока и все, что я хотел вам сказать, благодарю вас за внимание к моему сообщению.

Ши Дао-у получил свою порцию аплодисментов, после чего его засыпали вопросами, в основном про амидаизм, Амитабху и учение о чистых землях. На все вопросы монах отвечал терпеливо, подробно и вполне обстоятельно. Оказалось, в частности, что японский вариант амидаизма, известный как «Истинная вера чистой земли», высоко ценил сам Тиллих [40], считая, что оно ближе всего приблизилось к протестантскому пониманию веры и принципу спасения только верой и благодатью. Про это я не знал и решил запомнить.

Остальные доклады были достаточно бесцветными; некоторые были сугубо текстологическими и к трансперсонализму отношения практически не имели. Председательствующий закрыл секцию, поблагодарив докладчиков. Теперь ожидался еще концерт и банкет для участников конференции, официальная церемония закрытия завтра утром и через день — Цзайцзянъ Сянган, Элосы ни хао! — «Прощай, Гонконг, привет, Россия!»

Концертный зал, в который мы теперь направились, располагался на материке, в Коулуне, но совсем недалеко от набережной. Мы погрузились на паром «Star Ferry», который бесплатно перевозит пассажиров с острова в Коулун и обратно, и отправились наслаждаться музыкой.

Несколько лет тому назад один китаец в разговоре со мной назвал Гонконг вэньхуадэ шамо — «культурной пустыней». Теперь я уверен, что это сильное преувеличение. Конечно, святая святых Гонконга — бизнес, и биржа — храм его. Но вместе с тем не может быть культурной пустыней город, в котором есть такие замечательные концертные залы с такой прекрасной акустикой и отличным современным дизайном. Как и следовало ожидать, оргкомитет конференции решил угостить нас «Мессией» Генделя, великой ораторией, которую я всегда любил. Поэтому я весь растворился в звуках музыки, и все, кроме нее, для меня исчезло, пока хор не запел: «And Не shall purify the sons of Levi’» — «И он очистит сынов Левия». Тут вдруг внезапно в моем мозгу возник изрядно поблекший облик московского Андрея Королева, зазвучал его голос, что-то говорящий о Саббатае Цеви и светоносных драконах. Одновременно возникло сильнейшее желание позвонить ему, вот прямо сразу сейчас, из Гонконга, из холла концертного зала. Я подавил это желание и остался сидеть в кресле, но наслаждение музыкой исчезло; я даже вообще почти перестал ее слушать. И только после того, как хор грянул грандиозное «Аллилуйя!» и весь зал поднялся на ноги, мне немного полегчало и желание звонить в Москву приутихло. Когда хор пропел «Ашеп», я вышел в холл поразмять ноги, обнаружив заодно, что здесь уже полным ходом идет подготовка к завершающему фуршету: Finis coronat opus — «Конец венчает дело».

На фуршете ко мне подошел старший нашей делегации Андрей Федорович Смоляков и пустился в воспоминания о Гонконге десятилетней давности, когда он еще пребывал под британской короной. Впрочем, оказалось, что изменений в Гонконге с 1997 года, то есть со времени возвращения в лоно родины, произошло на редкость мало и свелись они в основном к тому, что с главпочтамта исчез портрет королевы, а в городе висят уже не британские, а по большей части гонконгские флаги с хризантемой (красные со звездами китайские тоже еще поискать надо). В результате Гонконг стал производить впечатление некоего порто-франко, вольного города, хотя людей, понимающих английский, особо не прибавилось. Зато на мандаринском диалекте — стандартном китайском языке путунхуа — стало говорить немного больше людей; до этого же говорили только по-кантонски.

Затем подошедшая к нам группа континентальных китайцев завела разговор о том, что при всей дружбе между народами России и Китая академические контакты между нашими странами практически сошли на нет и что хорошо было бы их оживить. Мы со Смоляковым согласились, что здорово было бы оживить и что торговля оружием и строительство электростанций отнюдь не должны быть единственным выражением нашей дружбы, но, увы, у нашей достославной Академии нет средств и и т. д. и т. п. Китайцы поулыбались, поулыбались и двинулись дальше — знакомиться с южнокорейской делегацией.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию