Кто за главного? Свобода воли с точки зрения нейробиологии - читать онлайн книгу. Автор: Майкл Газзанига cтр.№ 47

Специалист по эволюционной психологии Дебра Либерман продолжила изучение этого вопроса⁶⁵. Ее интересовало, каким образом личный запрет на инцест (“Секс с моим родственником предосудителен”) обобщается (“Инцест неприемлем для всех”) и происходит ли это спонтанно изнутри или приобретается в процессе научения. Она обнаружила, что чем больше времени человек провел под одной крышей с братьями и сестрами (родными, приемными или сводными), тем, как правило, сильнее его индивидуальная моральная установка против инцеста, которая при этом не зависит ни от усвоения установок общества или родителей, ни от степени родства.

Избегание инцеста — не рационально усвоенное поведение или позиция, которую нам внушили родители, друзья или религиозные наставники. Если бы этот запрет был рациональным, то не распространялся бы на приемных и сводных братьев и сестер. Это признак, отобранный эволюционно, поскольку во многих ситуациях он предотвращал рождение потомства, менее здорового из-за кровосмешения и экспрессии рецессивных генов. Он врожденный, вот почему он универсален для всех культур.

Однако ваш сознательный, рациональный мозг понятия не имеет о том, что в вас действует врожденная система избегания инцеста. Он знает лишь, что в истории Хайдта брат и сестра вступили в сексуальные отношения и что это ПЛОХО. И когда вас спрашивают, почему же это плохо, ваш интерпретатор, который работает только с имеющейся у него информацией (в которую обычно не входит последняя научная литература об избегании инцеста, зато входят неприятные чувства), пытается дать объяснение и выдает целый ряд соображений.

Классическая проблема вагонетки

Другой подход к вопросу, существуют ли универсальные моральные суждения, избрал Марк Хаузер со своими коллегами. Они прибегли к интернету и классической проблеме вагонетки, разработанной философами Филиппой Фут и Джудит Джарвис Томсон. Хаузер предположил, что если нравственные суждения — результат рационального процесса, то люди различных возрастов и культур по-разному разрешат абстрактные моральные дилеммы. А каково ваше решение?

Из более чем 200 тысяч людей по всему миру, отвечавших на вопрос, 89% согласились, что Дениз следует перенаправить вагонетку. Но затем всем дали другую задачу:

На этот вопрос 89% людей ответили отрицательно. Между разными возрастными и культурными группами наблюдается удивительное единодушие: на вторую дилемму все дают ответ, противоположный ответу на первую, хотя арифметика (спасти пять жизней, допустив одну смерть) одинакова в обеих. Когда людей спрашивают, почему они дали такой ответ (какой бы ни был), они приводят множество объяснений, не слишком логичных. Учитывая, что мы узнали о нашем модуле интерпретации, вполне ожидаемо, что объяснения звучат самые разные. Специалистам по нейронаукам не очень интересно, что это за объяснения, им важно понять, существуют ли в мозге центры или системы нравственных суждений, какого рода дилеммы их активируют и какие зоны мозга работают, когда принимаются моральные решения.

Джошуа Грин и его коллеги взялись выяснить, задействуются ли одни и те же части мозга при решении обеих задач. Они сканировали мозг испытуемых, пока те решали, что ответить. В случае первой дилеммы, безличной (переключить стрелку), усиливалась активность зон мозга, относящихся к абстрактному мышлению и решению задач, а в случае второй, личностной (незнакомца надо физически коснуться и столкнуть), — активность областей, связанных с эмоциями и социальным познанием⁶⁶. Существуют две интерпретации этих результатов. Я уже намекнул, в чем, по мнению Грина, разница — безличное против личностного. Однако Марку Хаузеру это не кажется убедительным, он считает, что в двух дилеммах слишком много переменных, чтобы сводить все к противопоставлению личностного и безличного. Реакции людей можно также объяснить с той точки зрения, что средства не оправдывают цель, — философским принципом, согласно которому допустимо причинить вред, если это побочный результат достижения большего блага, но нельзя вредить просто так⁶⁷. Тогда дело сводится к оцениванию поступка, основанного на намерении. С какой бы интерпретацией мы ни соглашались, главное, что в человеке существуют универсальные сдерживающие начала, которые срабатывают в определенных ситуациях и останавливают его от совершения каких-то действий.

Моральные суждения и эмоции

Антонио Дамасио вместе со своей группой помог ответить на вопрос, играют ли эмоциональные реакции причинную роль в вынесении моральных суждений⁶⁸. Он работал с группой пациентов, у которых была повреждена часть мозга, необходимая для нормального возникновения эмоций, — вентромедиальная префронтальная кора. Они испытывали проблемы как с проявлением эмоций, так и с управлением ими, однако имели совершенно нормальные общий интеллект, логическое мышление и декларативные знания о социальных и моральных нормах. Команда Дамасио предположила, что если эмоциональные реакции (опосредованные вентромедиальной префронтальной корой) влияют на моральные суждения, то у таких пациентов решения личностных моральных дилемм (вроде проблемы вагонетки во втором варианте) будут прагматическими, а решения безличных задач — обычными. Во время сканирования мозга пациенты сначала отвечали на вопросы, связанные с разрешением низкоконфликтных ситуаций, например “Правильно ли будет убить вашего начальника?”. Как здоровые испытуемые из контрольной группы, так и пациенты с поврежденным мозгом отвечали: “Нет, неправильно, это безумие”. Однако все изменилось, когда речь пошла о высококонфликтных, личностных нравственных дилеммах (допустимо ли причинить вред одним людям ради блага других), которые обычно вызывают у людей сильные эмоции. Помимо второго варианта проблемы вагонетки, испытуемым предлагалась такая ситуация: “Идет жестокая война, вы прячетесь от вражеских солдат в комнате с десятью другими людьми, включая маленького ребенка. Тот начинает плакать, а это выдаст ваше тайное место. Правильно ли будет задушить ребенка, чтобы остальных девятерых человек не обнаружили и не убили?” При такой постановке вопроса суждения и реакции пациентов с поражениями вентромедиальной префронтальной коры существенно отличались от обычных (в контрольной группе). Не испытывая эмоциональных реакций на эти сюжеты, они давали быстрые и прагматические ответы: конечно, толстяка надо столкнуть на рельсы; естественно, ребенка следует задушить.