Революция, или Как произошел переворот в России - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Дубенский, Владимир Хрусталев cтр.№ 46

Пущенный в обществе и в прессу слух о стремлении Государя и Императрицы Александры Федоровны заключить сепаратный от союзников мир не встречал, конечно, доверия среди военных агентов, да и вообще среди штаба Ставки. Все прекрасно понимали, что это просто злая сплетня.

Генерал Алексеев все время был поглощен разными распоряжениями, а главное он выяснял по прямому проводу с Петроградом условия отъезда из Могилева и жизни затем Государя. Генерал Алексеев требовал от Временного правительства: 1) обеспечения и безопасного проезда Его Величества от Могилева до Царского Села, 2) безопасного и свободного пребывания Государя в Царском на время болезни детей Их Величеств, хворавших в это время корью, 3) свободного выезда всей Царской Семьи, после выздоровления детей, через Мурманск за границу, вероятно, в Англию. Кроме того, поднимался вопрос о жизни Царской Семьи в Крыму по окончании войны. Этот последний вопрос, впрочем, кажется, был оставлен и рассмотрению не подвергался. Ответ от Временного правительства по этим вопросам ожидался каждый день, и до получения его Государь и Императрица оставались в Могилеве.

Государь, свита и чины министерства двора, находившиеся в Ставке, все эти дни готовились к отъезду из Могилева. Убирались вещи, укладывался багаж. Гофмаршал князь В. А. Долгорукий внимательно собирал все дворцовое имущество, находившееся в доме, где жил Император последние полтора года войны. Чудное старинное чайное серебро уже было отобрано от всех и упаковывалось для перевоза в Петроград.

Грустно было покидать этот простой, провинциальный, бывший губернаторский дом, где протекала глубоко деловая, трудолюбивая и не парадная жизнь Государя – Верховного Главнокомандующего Российской армией. Дом небольшой и совершенно оставленный в том же виде, как он был при Могилевском губернаторе Пильце ^{146}; при нем началась война. Наверху, во 2-м этаже, находилась зала в 4 окна, рядом кабинет Его Величества в 2 окна, с обычной простой провинциальной мебелью, небольшим письменным столом, диваном, на котором Государь помещал часть бумаг, затем тоже в 2 окна спальня Его Величества и Наследника с походными кроватями, умывальником, туалетным столиком, несколькими стульями. Тут же обычно стояли сапоги в колодках и висело какое-то платье в чехлах. У кроватей, покрытых пледами, на стенах развешаны были многочисленные образки, крестики. Все это благословение от Своей семьи и близких лиц и друзей.

Из залы налево расположена столовая, довольно обширная, но тоже с простой обычной мебелью. Тут же наверху две комнаты для графа Фредерикса и одна генерала Воейкова.

В 1-м этаже находилась военно-походная канцелярия Его Величества и помещались генерал-адъютант Нилов, князь Долгорукий, генерал Нарышкин – начальник военно-походной канцелярии, лейб-хирург С. П. Федоров.

Прислуги было немного: 5–6 лакеев, скороход, камердинер Государя, повара и прочие… Все они ютились по маленьким комнаткам дома. Повторяю, вся обстановка жизни Государя была скромна и проста до чрезвычайности.

Часть свиты Государя и чины министерства двора размещены были напротив дворца, в бывшем здании окружного суда, там где было во время Ставки управление дежурного генерала. Тут помещались командир конвоя граф Граббе-Никитин, генерал Д. Н. Дубенский и церемониймейстер барон Штакельберг. Дежурные флигель-адъютанты имели квартиру в гостинице «Франция», недалеко от дворца по Днепровскому проспекту.

Начиная с 20 августа 1915 года, когда Его Величество прибыл в Могилев и принял командование всеми своими силами, свита Государя была всегда очень невелика. Постоянно сопровождали Его Величество: министр двора граф Фредерикс, иногда вместо него граф Бенкендорф или генерал-адъютант Максимович ^{147}, генерал-адъютант Нилов, дворцовый комендант генерал Воейков, гофмаршал князь Долгорукий, начальник военно-походной канцелярии генерал К. А. Нарышкин, командир конвоя граф Граббе; до ноября 1915 года постоянно бывал флигель-адъютант полковник А. А. Дрентельн; лейб-хирург профессор С. П. Федоров, генерал Д. Н. Дубенский, ведший дневник пребывания Его Величества на войне, церемониймейстер барон Штакельберг и по два очередных дежурных флигель-адъютанта, которые оставались в Ставке по две недели; чаще других флигель-адъютант капитан 1-го ранга Н. П. Саблин ^{148}. Вот и все. Значит, при Государе бывало постоянно не более 10 человек, кроме того, конечно, имелся обычный, тоже небольшой, состав служащих по охране: генерал Спиридович, полковник Герарди ^{149}, полковник Ратко ^{150} и другие, всего не более 20–25 человек.

Трудовой день Государя начинался рано. Его Величество вставал около 8 часов утра, шел пить чай и уже в начале 10-го часа отправлялся в генерал-квартирмейстерскую часть, находившуюся рядом с дворцом, для принятия доклада от начальника штаба. Доклад тянулся до самого завтрака, который бывал всегда в половине первого. К завтраку, кроме лиц свиты, приглашались все военные агенты, губернатор и поочередно служебный персонал Ставки.

После завтрака, около 2-х часов, Государь уезжал на автомобилях с лицами ближайшей свиты своей по шоссе либо на Бобруйск, либо на Оршу верст за 20–25, оставлял мотор и гулял в поле, в лесах, по берегу Днепра около часа. Затем возвращался в Могилев. Это единственное время, когда Государь отдыхал, совершая прогулку с близкими людьми. Все остальные часы Его Величество был сплошь занят. Днем до 5-часового чая и после него у Государя или бывали назначенные приемы лицам, или Он сам все время до обеда, т. е. 8 часов вечера, сидел за бумагами и прочитывал доклады, присланные из Петрограда от министров и по делам Ставки. Обед тянулся час, и к нему также, помимо постоянно присутствовавших за Высочайшим столом, как на завтрак, приглашались разные лица. После обеда Государь обходил некоторых лиц, беседовал с ними и уже в 10-м часу, сделав общий поклон, удалялся в кабинет, где работал до глубокой ночи. И так ежедневно, не давая себе ни отдыха, ни послабления. А в дни объездов фронтов Государь верхом на коне или в автомобиле проводил с утра до вечера среди войск, причем нередко обед отлагался до позднего часа.