Хайди, или Волшебная долина - читать онлайн книгу. Автор: Йоханна Спири cтр.№ 47

Хайди вдруг умолкла.

— Бабушка, ты уже выздоровела? — спросила она.

— Мне лучше, Хайди, мне от этих песен стало лучше, но ты читай дальше, деточка, ладно?

Девочка дочитала песню до конца, а последнее четверостишие:

бабушка повторила за ней, потом еще раз, еще и еще, и на лице ее теперь было написано радостное ожидание. У Хайди потеплело на душе. Ей вспомнился тот солнечный день, когда она вернулась домой из Франкфурта, и девочка восторженно воскликнула:

— Бабушка, я уже знаю, как это бывает, когда возвращаешься в родные края!

Бабушка ничего не ответила, но она отлично слышала слова Хайди, и лицо ее все хранило то радостное выражение, что так понравилось Хайди.

Немного погодя девочка сказала:

— Уже темнеет, бабушка, мне пора домой, но я так рада, что тебе уже лучше!

Бабушка взяла руку Хайди и крепко сжала в ладонях. Затем проговорила:

— Да, мне опять так отрадно стало, и пусть даже придется какое-то время еще полежать, все равно мне гораздо лучше. Понимаешь, дитятко, тому, кто этого не испытал, трудно понять, каково это — лежать одной много дней подряд, не слыша живого слова и не видя ничего, кроме темноты! Поневоле приходят тяжелые мысли. Иной раз кажется, что утро никогда уже не настанет и что нет у меня больше сил это выдержать. Но вдруг услышишь доброе слово, красивые стихи, и кажется, будто в душе свет забрезжил, и ты можешь снова ему порадоваться.

С этими словами бабушка отпустила руку Хайди, и та, пожелав старушке доброй ночи и схватив Петера за руку, бросилась вон из хижины, так как уже стемнело. Но на дворе светила луна, сверкал снег и было светло, почти как днем. Петер взял свои санки, уселся сам, посадил позади себя Хайди, и они птицей понеслись с горы.

Уже лежа на своей душистой пышной постели за печкой, Хайди опять вспомнила, до чего же плохая, неудобная подушка у бабушки. А еще она вспомнила, как бабушка сказала, что от добрых слов в душе загорается свет. И девочка подумала: «Вот если бы бабушка каждый день могла бы слышать эти слова, то ей с каждым днем делалось бы все лучше и лучше». Но она знала, что может пройти целая неделя, а то и две, прежде чем ей удастся снова навестить бабушку. И эта мысль так ее опечалила, что она стала думать, чем можно помочь этому горю, как сделать так, чтобы бабушка могла каждый день слышать добрые и красивые слова песен. И вдруг ее осенило! Она так обрадовалась, что просто не знала, как дожить до утра, чтобы осуществить свой план!

Но вдруг она вскочила с постели. От всех этих мыслей Хайди чуть не забыла помолиться на ночь, а ведь она решила никогда об этом не забывать!

И она от чистого сердца принялась молить Господа за себя, за дедушку, за бабушку, а помолившись, снова нырнула в свою мягкую постель и сладко уснула до утра.

На другой день Петер явился в школу минута в минуту. Завтрак он принес с собой в торбочке, потому что в полдень, когда деревенские дети расходились по домам, ученики, жившие далеко от Деревеньки, раскладывали на партах свою принесенную из дома снедь. До часу дня они могли спокойно управиться с едой, а в час занятия начиналась снова. В те дни, когда Петер бывал в школе, после уроков он непременно шел к Горному Дяде навестить Хайди.

Сегодня, едва он после уроков вошел в зимнюю квартиру Горного Дяди, Хайди сразу кинулась к нему.

— Петер! Петер! Что я придумала!

— Говори, давай! — ответил он.

— Ты должен научиться читать! — провозгласила Хайди.

— Да я уж сколько раз пробовал, — пробормотал Петер.

— Нет, Петер, это все не то, — горячилась Хайди. — Я хочу сказать, ты должен научиться читать как следует, по-настоящему.

— Да не могу я, говорят тебе!

— Никто тебе не поверит, и я в первую очередь, — весьма решительно заявила Хайди. — Мне еще во Франкфурте бабуленька объяснила, что это чепуха, и еще она говорила, чтобы я тебе не верила.

Петера ее слова безмерно удивили.

— Я хочу научить тебя читать, я знаю, как это сделать, — продолжала Хайди. — Ты должен научиться и тогда сможешь каждый день читать бабушке вслух одну или две песни.

— Мура все это, — пробурчал Петер.

Подобное упрямое сопротивление тому, что так грело сердце Хайди и вдобавок было хорошо и приятно для самого Петера, страшно ее возмутило. Она стояла перед мальчиком и, сверкая глазами, с угрозой в голосе говорила:

— Тогда я тебе скажу, что будет, если ты не научишься читать. Твоя мама уже два раза говорила, хорошо бы тебя отправить учиться во Франкфурт. И представь себе, что тебя отдадут в тамошнюю школу. Я знаю, где там учатся мальчишки, мне Клара как-то на прогулке показывала. Это такой большущий дом, и мальчишки ходят туда все время, и не только пока маленькие, нет, там и взрослые учатся, я сама видала. И не думай, что там всего один учитель, как у нас, да еще такой же добрый, как наш. Ничего подобного. Учителей там много. А ученики все ходят строем и носят все черное, как будто в церковь идут, а на головах у них такие высоченные черные шляпы!

И Хайди показала, какие высокие шляпы носят в страшной франкфуртской школе.

Петера даже мороз подрал по коже.

— Тебе придется пойти в такую школу, — вдохновенно продолжала Хайди. — И тогда выяснится, что ты не умеешь читать и даже буквы как следует не знаешь, там уж над тобой посмеются вволю, почище Тинетты, а я тебе рассказывала, как она умеет посмеяться над человеком.

— Тогда ладно, — буркнул Петер. Это прозвучало одновременно и жалобно, и сердито.

Хайди мигом смягчилась.

— Вот молодчина! Давай сразу и начнем! — радостно воскликнула она и потянула Петера к столу.

В Клариной посылке среди прочих подарков была одна книжка, которая очень понравилась Хайди, — букварь со стишками, и прошлой ночью она решила, что эта книжка может пригодиться дня занятий с Петером.

И вот они сидят за столом, склонив головы над книгой. Можно начинать урок.

Сперва Петер должен был по буквам разобрать слово, потом еще и еще, потому что Хайди страшно хотелось, чтобы он быстро научился читать.

Но в конце концов она заявила:

— Да, пока у тебя не очень получается, ладно, тогда я сама тебе это прочту несколько раз. Если ты поймешь, как это должно звучать, тебе будет легче.

И Хайди прочла:

— Не пойду! — упрямо заявил Петер.