Дитя Всех святых. Перстень со львом - читать онлайн книгу. Автор: Жан-Франсуа Намьяс cтр.№ 119

— Возьмите… для ребенка.

Женщина посмотрела на него с ненавистью и плюнула на землю.

— Он — от англичанина, который меня изнасиловал. Как только это отродье на свет появится, я его тут же веревкой удавлю! Богом клянусь и всеми его святыми!

И она снова взялась за свою тачку…

Самое ужасное зрелище Франсуа и Оруженосец увидели на следующий день. Им и раньше попадались повешенные, в основном поблизости от деревень, на больших дубах, выдерживавших на своих ветвях двадцать, а то и тридцать трупов. Но на этом дереве были развешаны не тела, а части тел: руки, ноги, даже мужские половые органы и женские груди. Все это качалось на ветру и напоминало шест с призами на какой-нибудь ярмарке. Немного поодаль виднелась большая обугленная куча — остальное…

Они застыли, пораженные ужасом, но вскоре заметили мальчонку лет десяти, который неподвижно сидел на земле и тоже смотрел… Франсуа попытался расспросить его, но не добился никакого ответа, даже взгляда: ребенок не сводил глаз с ужасного дерева. Франсуа спешился и силой усадил его на коня впереди себя. Он не мог его здесь оставить. Сир де Вивре намеревался отвезти мальчика в какое-нибудь место, где о нем позаботятся, — в монастырь, быть может… Так он и проехал несколько лье с ребенком на крупе коня, но вдруг посреди густого леса мальчик спрыгнул на землю и скрылся. Франсуа и Оруженосец искали его несколько часов, кричали, звали, уговаривали вернуться, но так и не нашли.

Оба клокотали от гнева. Но невыносимее всего им было опаздывать, приезжать, когда уже слишком поздно. Ни разу не удалось им увидеть никого из этих мерзавцев. О, если бы только им попался хоть один, или десять, или сто, с какой радостью, с каким неистовством они устроили бы им кровавую баню!..

В Сен-Кале им показалось, что эта безумная надежда готова осуществиться. Крестьяне сказали, что одна банда англичан устроилась чуть поодаль, на кладбище. Время от времени разбойники устраивают набег на городишко, требуют провизию, нескольких женщин и со всем этим уходят… Франсуа и Оруженосец справились о направлении и помчались туда тройным галопом.

Спустился вечер. Ни зги не было видно на обледенелой дороге, но это их не остановило. Добравшись до кладбища, они спешились и двинулись дальше, приникнув к земле. Они не хотели позволить гневу взять верх над осторожностью: вдвоем у них был только один шанс на победу — внезапность. Наконец, так и не услышав никакого шума, они бросились вперед: Оруженосец — размахивая своей секирой, Франсуа — боевым цепом. Оба резко остановились, вскрикнув от досады. Мародеры ушли. Никого. Хотя нет, тут оставались женщины, голые, привязанные к могильным крестам, с распоротыми животами. Со смертной тоской в душе они вернулись в Сен-Кале, чтобы объявить новость жителям…

Неподалеку от Орлеана Франсуа и Оруженосец выехали к Луаре и ее берегом достигли Кона. Река несла трупы. Они заметили даже плывущий мешок, в котором кто-то еще шевелился, но были слишком далеко, чтобы помочь. После Кона они свернули к Морванским горам и миновали Кламси, затем Везле.

Все так же тянулась цепочка истерзанных, поруганных селений. Сразу после Везле они увидели деревню, где остались одни мужчины, потому что бриганы увели оттуда всех жительниц женского пола, исключая старух и грудных младенцев. А еще чуть дальше — разоренный монастырь.

Обитель, принадлежавшая бенедиктинскому ордену, была богата. Там производили великолепное вино, и «дружиннички», явившиеся туда на прошлой неделе, унесли все, вплоть до самого маленького бочонка. Но это бы еще полбеды. Они пошли дальше, расхитив все богослужебные предметы: дароносицы, кресты из драгоценных металлов, золотые ризы. Это было уже святотатством, хотя каждый знал, что грабителям до того нет никакого дела. Однако самое непоправимое они учинили не в церкви, не в подвалах, а в библиотеке.

Франсуа, получивший в монастыре приют на ночь, наткнулся на нее случайно. Его глазам предстал неописуемый разгром: сломанная мебель, груды изодранных или сожженных листов, засохшие лужи цветных чернил. И среди этого хаоса — одинокий монах, сидящий на скамье с поникшей головой. Его горе было столь очевидно, что Франсуа присел рядом, ничего не говоря, потому что перед таким бедствием слова были бессильны. Франсуа мог лишь поделиться с ним теплом своего присутствия. После долгого молчания монах все же заговорил.

— Здесь были такие редкие книги, что случайным посетителям их никогда и не показывали, — на греческом, на еврейском, даже на сарацинском языке… А они явились и все уничтожили. Я им говорил, чтобы они остановились и лучше уж забрали все с собой. Ведь книги имеют огромную ценность, и негодяи могли бы получить за них много денег. Но они только смеялись и продолжали рвать и жечь…

Монах подобрал пустой переплет, валявшийся у его ног.

— Это было «Житие Людовика Святого» Жуанвиля. Я его сам переписал и украсил миниатюрами. У меня ушло на него три года…

«Житие Людовика Святого»! Франсуа встал, исполненный негодования. Он яростно ударил по скамье кулаком.

— Они заплатят за это, отец мой! Они заплатят!

***

В Сольё Франсуа прибыл 24 декабря 1361 года. Там уже собрались многие сеньоры. Жан де Танкарвиль заметил Франсуа и сердечно принял его:

— А вот и наш печальный рыцарь! Добро пожаловать к нам, сир де Вивре. Вы сейчас в лучшем расположении духа?

Франсуа отрицательно покачал головой. С мрачным и гневным лицом он поведал об ужасах, которые повстречал по дороге.

Шамбеллан Франции вздохнул.

— Какая у вас чувствительная душа! Если бы я сам не видел вас в деле, никогда бы не подумал, что при этом вы рыцарь таких боевых достоинств.

Он дружески взял его за руку.

— Пойдемте же, я представлю вас славнейшим нашим дворянам.

В самом деле, в Сольё съехались целые толпы рыцарей, все в праздничном платье, поскольку был канун Рождества и в церкви сейчас как раз служили полуночную мессу. Тут Жан де Танкарвиль и познакомил Франсуа с Жаком, герцогом де Бурбоном, с графом де ла Маршем, с Луи, графом де Форе, и со многими другими носителями прославленных имен. Франсуа спросил, входит ли Бертран дю Геклен в их число.

— Нет, после своих подвигов в Иль-де-Франсе он отправился изгонять «роты» из Нормандии. Милостью короля он теперь — сир де Ла-Рош-Тессон и предводитель рыцарского ополчения.

Франсуа пожалел о его отсутствии, но искренне порадовался этой заслуженной награде. В любом случае Франсуа был уверен, что рано или поздно увидится с супругом крестной матери своего ребенка. Вдруг он заметил группу людей, державшихся в стороне.

— А кто это такие?

— Арно де Серволь и его капитаны. Вы не знаете Протоиерея?

— Видел при Пуатье…

— С тех пор он успел побывать главарем «дружин», но я убедил его вернуться на нашу сторону.

Франсуа даже забыл, что говорит с шамбелланом короля. Виденный на дорогах кошмар был слишком свеж в его памяти.