Ленин в 1917 году. На грани возможного - читать онлайн книгу. Автор: Владлен Логинов cтр.№ 127

В данном случае Григорий Яковлевич явно что-то запамятовал. Среди столичных большевиков действительно было немало противников соглашений с меньшевиками и эсерами. 7 сентября, на следующий день после публикации ленинской статьи, на заседании ПК Антон Слуцкий заявил, что некоторое «полевение» умеренных социалистов и Советов несомненно, но идти на сближение с соглашателями не надо. Что касается Советов, то их следует использовать как боевые центры для взятия власти.

Георгий Филаретович Коломин был еще более решителен: «Наша цель — не идти рука об руку с вождями этих Советов, а стараться оторвать от них более революционные элементы… Никаких компромиссов!.. Будем готовиться к боевой схватке». И пусть ЦК проявит свою позицию «ярче, определенней…» Близкую, хотя и более сдержанную позицию занял на этом заседании член ЦК Андрей Бубнов ^[916].

Но эти настроения разделялись отнюдь не всеми. И в резолюции ПК 10 сентября говорилось лишь о невозможности компромиссов с буржуазными партиями и «цензовыми элементами». Центральный Комитет занял также вполне определенную позицию: решая 3 и 6 сентября вопрос о составе президиумов Петроградской думы и Петросовета, он предложил коалицию — распределение мест «пропорционально между социалистическими фракциями» ^[917]. Так что говорить о том, что питерские цекисты взяли «чуточку левее», нет оснований. Как, впрочем, нет оснований и для того, чтобы говорить о их разногласиях в эти дни с ленинской позицией.

Хотя 3 сентября Владимир Ильич и высказал предположение о том, что время компромисса прошло, он на протяжении еще недели продолжал обдумывать этот вариант развития событий. Возможность избежать гражданской войны была столь желательна, что даже при одном шансе из ста, им необходимо было бы воспользоваться. «Если есть абсолютно бесспорный, абсолютно доказанный фактами урок революции, — пишет он, — то только тот, что исключительно союз большевиков с эсерами и меньшевиками, исключительно немедленный переход всей власти к Советам сделал бы гражданскую войну в России невозможной» ^[918].

В статье «Задачи революции» Владимир Ильич еще раз отмечает, что «взяв всю власть, Советы могли бы еще теперь — и, вероятно, это последний шанс их — обеспечить мирное развитие революции, мирные выборы народом своих депутатов, мирную борьбу партий внутри Советов, испытание практикой программы разных партий, мирный переход власти из рук одной партии в руки другой». Проблема в том, считает Владимир Ильич, — научились чему-нибудь эсеры и меньшевики за полгода революции, или нет.

Если да, то можно создать устойчивую государственную власть, опирающуюся «заведомо и безусловно на большинство населения». Если же не сделать этого немедленно, «революция погибла, и только победоносное восстание пролетариата сможет спасти ее» ^[919].

Удивительное дело: избежать гражданской войны хотели и соглашатели, и большевики. Но эсеро-меньшевистские лидеры полагали, что добиться этого можно лишь не форсируя реализацию радикальных требований народа. Не отпугивая буржуазию и не разрывая коалиции с ней. В противовес им, большевики были убеждены, что любое затягивание решения вопросов о мире и земле, — а при коалиции это неизбежно — лишь усилит возмущение и озлобление масс. И неизбежно — по всем законам развития революций — приведет к социальному взрыву и гражданской войне.

Статьи, в которых Ленин развивал эти мысли — «Один из коренных вопросов революции», «Русская революция и гражданская война», «Задачи революции» — обычно относят к «первой половине сентября». Но Виталий Старцев прав: эти хронологические рамки можно сузить до 6–9 сентября ^[920].

Меньшевики и эсеры сами позаботились о том, чтобы сделать компромисс между советскими партиями невозможным. 8 и 9 сентября в меньшевистской «Рабочей газете» и эсеровском «Деле народа» они не только отвергли предложение большевиков, но и попытались «поставить их на место». В ЦИК, Советах, прессе была начата кампания по дезавуированию итогов голосования в Петросовете 1 сентября, когда большевики получили большинство. И поскольку кворума тогда действительно не было, решили вновь проверить соотношение сил 9 сентября.

В связи с необходимостью ремонта Таврического дворца для Учредительного собрания, Петросовету передали Смольный, где прежде находился Институт благородных девиц. Здесь, при полном составе Совета, старый президиум поставил вопрос о доверии. Причем Церетели особо оговорил, что «проводить тактику большевиков мы не можем» и голосование 1 сентября противоречит всей прежней политической линии Петросовета.

Президиум — Чхеидзе, Церетели, Дан, Анисимов, Скобелев, Гоц и Чернов были уверены, что большинство, как и прежде, поддержит их. И предложили: пусть те, кто высказывается за отставку прежнего руководства, выйдут из зала. Но, к их изумлению, в дверях образовались заторы. И когда результаты этого голосования подсчитали, оказалось, что за эсеро-меньшевистский президиум — 414 депутатов, против — 519, воздержалось — 67.

В состав нового президиума вошли четыре большевика — Троцкий, Каменев, Рыков и Федоров, два эсера и один меньшевик. Низложенные вожди под гром аплодисментов нового большинства молча сходили с эстрады. И лишь Церетели бросил в зал реплику: «Мы полгода держали высоко и достойно знамя революции… Мы можем только выразить пожелание, чтобы вы так же продержали его хотя бы половину этого срока!»

«Соглашательские вожди, — пишет Троцкий, избранный новым председателем Петросовета, — совсем исчезли с горизонта, окопавшись в Исполнительном комитете (ЦИК)… Вместе с ними… перестали показываться друзья и почитатели демократических министров, радикальные офицеры и дамы, полусоциалистические писатели, образованные и именитые люди. Совет стал однороднее, серее, сумрачнее, серьезнее» ^[921].

Так уж случилось, что именно в этот день, 9 сентября, в Гельсингфорсе собрался 3-й Областной съезд Советов армии, флота и рабочих Финляндии. Из 123 делегатов 63 принадлежали к большевикам, 48 — к левым эсерам. И 12 сентября председателем нового Исполнительного комитета, провозгласившего себя высшим органом политической власти на главной базе Балтфлота, избрали Ивара Тенисовича Смилгу — члена большевистского ЦК ^[922].