Иван Молодой. Власть полынная - читать онлайн книгу. Автор: Борис Тумасов cтр.№ 44

Молодой великий князь молчал недолго. Заговорил, будто ответ у него был давно заготовлен:

- Что дань не повезем в Сарай, так и Дума приговорила. И мыслится мне, отец, надобно к Ахмату слать посольство. И не боярина какого-нибудь захудалого или древнего, а дьяка умного, зоркого, чтоб все высмотрел, речи красные вел и Ахматке в душу влез. Да ко всему чтоб умел без толмача обходиться.

Теперь задумался Иван Третий.

- Такого дьяка сыскать мудрено. А уж из бояр такого не вижу… Вот разве дьяк Никифор Басенков? Отец его служил воеводой у отца моего, Василия Темного.

- Так его и пошли, государь.

- Добро, сыне. Ступай, а я еще поразмыслю. Верно, совету твоему и последуем. - И улыбнулся :- Одна голова хорошо, а две еще лучше.

Зимняя вьюга отодвинула рассвет. Снежные вихри клубились, поднимаясь над дворцовыми и митрополичьими палатами, взвивались выше боярских хором.

Когда молодой князь Иван оделся и вышел из дворца, пурга стихла. Только иногда рванет полы княжьей шубы, сыпанет в лицо колючей крупой.

Занесло Москву снегом. Сугробы под боярские оконца, а у простого люда и до стрехи достало.

Мальчишки бегают на лыжах, им весело. Те, кто попроворней, успели расчистить снег с горок, на санках забавляются либо, привязав к лаптям полозки - коньки, скользят.

Дровни по заснеженной дороге проедут - одни, другие, - глядишь, и дорогу прокладывают, накатывают, а к проруби и колодцам бабы тропки протаптывают.

Вышел великий князь Иван Молодой и стройкой Успенского храма залюбовался. Несмотря на непогоду, мастеровой народ суетился. Таскали по лесам кирпичи, тес. Пять месяцев прошло, как всем миром святой собор закладывали, и вот уже кладку ведут.

Споро работают российские умельцы, будто играючи трудятся. К середине лета в рост человека возвели.

Смотрит молодой князь - мечутся мужики по подмосткам, кирпичи из рук в руки перебрасывают. Тут голос позади раздался. Оглянулся - митрополит Филипп говорит:

- Год минет, и возведут стены. Потом купол поставят, а литейные мастера колокола отольют. И верю я, потечет святой звон этих колоколов по всей Руси и святое слово у каждого православного не токмо на Устах, но и в деле должно быть. Слово это: «Не хлебом единым будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих».

Митрополит взял молодого князя за руку, повел Через Соборную площадь к Чудовому монастырю.

- Ждешь, сыне, невесту государеву? Иван промолчал.

- Смирись, сыне, я тебе говорю. Станет византийка великой княгиней, и всей Руси от того польза великая. Возвысятся московские великие князья над всеми князьями. И ты, и отец твой, Иван Третий, вознесетесь превыше всех. Я тебе о том сказываю. И утверждаю, по мужскому роду вы не токмо Рюриковичами будете, но и в родство с Палеологами вступите, право на престол византийский обретете. Я не о том ли сказывал отцу твоему?.. Это, сыне, для Московской Руси благо, но и папа римский это знает, и государи европейские давно смекнули…

Иван Молодой согласен с митрополитом. Правду говорит владыка. Примет Московская Русь и герб византийский, двуглавый, и объявит себя покровителем всех христиан от неверных…

На Думе, когда бояре о Новгороде речь повели и великий князь Иван их поддержал, Иван Третий голос возвысил:

- Чую, придет час, и смирится Господин Великий Новгород, сломит гордыню свою. Но тот час еще не наступил…

Чего только не нагляделся Санька дорогой, какой везли государеву невесту: разоренные и покинутые городки и деревни, опустевшие земли, бежавших жителей Южного края, рассказывавших о непобедимых и свирепых турках, которых надо ожидать с Балканских гор…

В пути Санька даже забывал позор в папском дворце, а когда вспоминал, дрожь пробирала: как бы не понести за него ответ перед государем…

Поезд невесты ехал владениями короля Франции и чем дальше удалялся на северо-запад, тем меньше было слухов о нашествии турок-сельджуков, тем спокойнее была жизнь народов.

К началу сентября добралась Софья до Любека, славного города торгового Ганзейского союза. В ту пору Любек процветал, городская казна богатела. При' крытый от азиатских кочевников город жил морской торговлей. Красота Любека поражала. Даже Рим не мог сравниться с Любеком своими постройками. Казенные дома отливали позолотой крыш, точеные камин кирх и храмов, стены и стрельницы удивляли кладкой.

По стенам домов цепко полз вечнозеленый плющ, а по улицам по трубам журчала питьевая вода. В порту покачивались торговые и военные корабли Ганзейского союза.

Ночные улицы нередко шумели до рассвета. Веселые студенческие гулянки подчас оканчивались драками и бранью. Раздавались окрики бодрствующих стражей. В порту светились фонари и горели факелы. Жили своей жизнью питейные заведения, визжали неугомонные беспутные девки.

В Любеке византийская царевна передыхала. Утомила не только дорога, но и постоянные наставления кардинала. О чем бы ни заводил речь Антоний, непременно сводил к тому, в чем его напутствовал папа. А папа говорил кардиналу:

- Софья мной и унитами воспитана, и тебе, Антоний, семена, брошенные в душу невесты великого князя, каждодневно взращивать, дабы она склоняла митрополита и все православное духовенство к унии.

Разминая затекшие от сидения ноги, кардинал выбирался из повозки и шагал рядом с каретой невесты. Та иногда слушала, но чаще, закрыв глаза, делала вид, что спит.

В обозе в последней повозке ехали московские послы. Они не досаждали Софье, и казалось, их совсем нет в обозе. Иоанн Фрязин ни на что не обращал внимания, но Санька все видел, замечал, как впереди кареты невесты латиняне несли свой латинский крест-крыж, как во встречных деревнях и городках народ встречал Софью, и тогда кардинал выходил к люду и читал какие-то проповеди.

Молва о том, что это поезд воспитанницы самого папы, которая едет в таинственную Московию к князю русичей, опережала Софью. Говорили удивленно:

- Смотри ты, греческая царевна в такую варварскую страну отправилась!

Слыша такие слова, Антоний гордился собой. Папа послал его на Русь, потому как вверил ему судьбу унии.

- Церкви нашей брак этот выгоден, - говорил кардинал. - Уния способна объединить расколовшийся христианский мир.

Но Санька думал не так, как Антоний. Санька был уверен, латиняне готовы влезть в душу православную. Он еще не знал, что папа сказал кардиналу:

- Когда ты, Антоний, вступишь на землю русичей, а впереди тебя понесут латинский крест, это будет началом присоединения церкви греческой к Флорентийской унии, к вере нашей истинной.

Кардинал разделял взгляды папы. Уния подчинит православного митрополита верховной власти папы римского, а ксендзы обретут свою паству на русской земле.

Саньке все это неведомо, но он догадывается, что посланник папы хитрый и коварный, - не стал бы он злым нунцием при великой княгине Софье…