Вяземский - читать онлайн книгу. Автор: Вячеслав Бондаренко cтр.№ 21

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Вяземский | Автор книги - Вячеслав Бондаренко

Cтраница 21
читать онлайн книги бесплатно

«Я сейчас еду, моя милая, — писал он княгине. — Ты, Бог и честь будут спутниками моими. Обязанности военного человека не заглушат во мне обязанностей мужа твоего и отца ребенка нашего. Я никогда не отстану, но и не буду кидаться. Ты небом избрана для счастия моего, и захочу ли я сделать тебя навек несчастливою? Я буду уметь соглашать долг сына отечества с долгом моим в рассуждении тебя. Мы увидимся, я в этом уверен. Молись обо мне Богу. Он твои молитвы услышит, я во всем на Него полагаюсь. Прости, дражайшая моя Вера. Прости, милый мой друг. Все вокруг меня напоминает тебя. Я пишу к тебе из спальни, в которой столько раз прижимал я тебя в свои объятия, а теперь покидаю ее один. Нет! мы после никогда уже не расстанемся. Мы созданы друг для друга, мы должны вместе жить, вместе умереть. Прости, мой друг. Мне так же тяжело расставаться с тобою теперь, как будто бы ты была со мною. Здесь, в доме, кажется, я все еще с тобою: ты здесь жила; но — нет, ты и там, и везде со мною неразлучна. Ты в душе моей, ты в жизни моей. Я без тебя не мог бы жить. Прости! Да будет с нами Бог!»

Буквально через три часа после отъезда Вяземского приехал в Москву полубольной Батюшков. Он обиделся, что князь не оставил ему даже записки, но написал вдогонку: «Дай Бог, чтоб ты был жив, мой милый друг! Дай Бог, чтоб мы еще увиделись! Теперь, когда ты под пулями, я чувствую вполне, сколько тебя люблю. Не забывай меня». Весточка догнала Вяземского уже в Можайске…

Стемнело, когда он выпрыгнул из коляски на Бородинском поле, запруженном армейскими соединениями, обозами, тыловыми службами. Трещали костры. Никому до него не было дела… Вяземский растерянно зашагал куда глаза глядят, за ним едва поспевал камердинер. Возле какой-то избы князь вдруг услышал, как офицер, давая поручения маркитанту, сказал: «Да не забудь принести вяземских пряников!» Вяземский некоторое время раздумывал, не нарочно ли офицер приказал принести именно вяземских пряников — может быть, над ним, как над новичком в деле военном, хотят подшутить?.. Но мысль о дуэли по пустяковому поводу накануне сражения показалась ему смешной.

Уже поздней ночью набрел князь на штаб Милорадовича. Генерал, сидевший у костра на бивуаке, ласково расспросил Вяземского о Москве, о Ростопчине, поздравил с приездом накануне битвы и в конце концов предложил переночевать в штабной избе. Все бы хорошо, но в избе этой оказалась кошка, а к ним князь питал неодолимое отвращение. Пришлось кошку ловить, загонять ее в холодную печь и запирать заслонку. Какое-то время Вяземский не мог уснуть от волнения накануне боя — и от мяуканья несчастной кошки… Снаружи изредка перекликались часовые. Громко, как сердце, стучал брегет рядом с изголовьем…

В пять часов утра раздался выстрел вестовой пушки. Но спящего богатырским сном Вяземского разбудить было мудрено. Камердинер еле растолкал сонного барина… В поле было холодно от росы. Далеко-далеко на горизонте вставали едва различимые белые клубы дыма — это били наполеоновские орудия… Милорадович, на гнедом коне, в шляпе без султана, уже умчался куда-то в окружении целой толпы адъютантов. У Вяземского верхового коня не было. «Я остался один, — вспоминал он. — Минута была ужасная. Меня обдало холодом и унынием. Мне живо представились вся несообразность, вся комическо-трагическая неловкость моего положения. Приехать в армию, как нарочно, ко дню сражения и в нем не участвовать!»

Почему-то он нашел ситуацию такой нелепой, что хотел даже застрелиться от позора.

Однако свет не без добрых людей — знакомый офицер Дмитрий Гаврилович Бибиков предложил князю запасного коня. (По иронии судьбы этот Бибиков спустя 20 лет станет прямым начальником Вяземского по службе.) «Обрадовавшись и как будто спасенный от смерти, выехал я в поле и присоединился к свите Милорадовича. Я так был неопытен в деле военном и такой мирный московский барич, что свист первой пули, пролетевшей надо мной, принял я за свист хлыстика». Вскоре свита попала и под артиллерийский огонь. Ядра рванули совсем рядом; над головой взвизгнули осколки, в лицо ударил удушающий запах сгоревшего пороха. Вяземский с трудом удержал испуганного коня.

— Mon Dieu! [16] — весело воскликнул Милорадович. — Видите, неприятель отдает нам честь!

Вяземский, придерживая на носу очки, растерянно озирался: мундиры пестрели перед глазами, он не понимал, кто кого атакует — русские французов или наоборот… Неумело пришпоривая тяжело всхрапывавшего коня, он следовал за Милорадовичем по всему полю, стараясь не потерять генерала из виду… Это оказалось делом нелегким — Милорадович ни минуты не сидел на месте и появлялся в самых опасных местах. То слева, то справа ядра поднимали фонтаны земли, грохот ружейной и пушечной пальбы заглушал душераздирающие крики умирающих, ржание лошадей и «ура!» наступавшей пехоты… Время от времени из порохового дыма неожиданно возникали знакомые князя по московским светским гостиным — запыленные, забрызганные вражеской кровью, они тем не менее находили время улыбнуться и поприветствовать Вяземского… Однажды князя приняли за противника (из-за необычного мундира и кивера), и какой-то офицер вовремя остановил казака, уже летевшего на Вяземского с криком: «Посмотрите, ваше благородие, куда врезался проклятый француз!»… Сбросив кивер на землю, Вяземский заменил его для верности фуражкой, которую ему любезно дал знакомый кавалергард Петр Петрович Валуев. Буквально через полчаса Валуев был убит рядом с Вяземским. Его памяти князь посвятил десять строф в позднем стихотворении «Поминки по Бородинской битве»…

Внезапно конь Вяземского дернулся под ним и захромал. Оказалось, его ранило пулей в ногу. Пришлось спешиться. Радостное возбуждение охватило князя: не зря все же облачался в казацкий чекмень!.. Он даже пожалел, что пуля досталась коню, а не ему самому; нет, конечно, пусть это была бы не тяжелая рана, а так, царапина на память о бое… «Я понял значение французского выражения: Le bapteme de feu [17]», — вспоминал он об этой минуте… Что-то очень знакомое и в самой ситуации, и во французской поговорке…

«Лошадь Пьера отставала от адъютанта и равномерно встряхивала его.

— Вы, видно, не привыкли ездить верхом, граф? — спросил адъютант.

— Нет, ничего, но что-то она прыгает очень, — с недоуменьем сказал Пьер.

— Ээ!.. да она ранена, — сказал адъютант, — правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, — сказал он, — le bapteme de feu».

Что же, спасибо Льву Толстому! Если бы не «Война и мир», скромный князь Петр Андреевич вряд ли написал бы очерк «Воспоминание о 1812 годе», где с большим юмором рассказал о своих приключениях на поле боя. А если бы не Вяземский, вряд ли бы появился в романе эпизод с ранением лошади Пьера… Рискнем предположить, что это — след бесед Вяземского с Толстым в 1856—1858 годах, они тогда часто встречались. Толстой рассказывал о севастопольских своих днях, а Вяземский в ответ, может быть, вспоминал давнее военное прошлое. Впрочем, об истории с раненой лошадью Толстой мог слышать и от П.И. Бартенева, который консультировал его во время работы над романом. С Бартеневым Вяземский был вполне откровенен и наверняка говорил с ним о своей бородинской эпопее.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию