Первая конная армия - читать онлайн книгу. Автор: Семен Буденный cтр.№ 69

Мамонтовцы боятся сближения с вами, красные герои! Они бегут к Воронежу, захваченному бандами Шкуро. Вперед, товарищи!

В ответ на этот призыв тысячи голосов гремели:

Смерть Мамонтову!!!

Даешь Воронеж!!!

С Таловой началась наша погоня за Мамонтовым. Он уходил вдоль железной дороги, разрушая на своем пути мосты, расстреливая рабочих-железнодорожников. С великой радостью встречал нас трудовой народ Воронежской губернии. Люди приглашали бойцов в свои дома, делились с ними хлебом и одеждой, отдавали для наших лошадей последние запасы сена. Тысячи людей просили принять их в корпус. Добровольцев было так много, что мы решили принимать лишь тех, кто имел собственную лошадь, седло и шашку. Остальных группировали в команды и отправляли на пополнение 8-й армии.

Выступая перед добровольцами, вступившими в ряды Конного корпуса, я говорил:

Наш корпус — армия смелых! У нас первое условие, закон такой — идти вперед, не озираясь по сторонам. Бойцы у нас лихие, кони у них хорошие, а у кого плохие — умей отбить хорошего коня у врага. И помните: кто пойдет назад, кто будет разводить панику, тому мы рубим голову. Так вы и знайте: кто не выдержит этого сурового боевого режима, тот не становись в наши ряды. Нам нужны герои, беззаветно преданные революции, готовые на подвиги и на смерть за власть Советов.

В то время как Конный корпус преследовал Мамонтова, 8-я армия, в тылу которой происходило преследование, под давлением противника с фронта оставила рубеж реки Дон и начала отходить, особенно своим правым флангом, со стороны Воронежа. Положение осложнялось тем, что в руководстве армии произошло крупное предательство: заместитель командующего армией, тот самый бывший царский генерал Ротайский, о котором упоминал в своей записке Сидорин, с группой штабных военспецов перешел на сторону белых.

Потерявшая веру в свое командование и расстроенная рейдом Мамонтова, 8-я армия вслед за Воронежем оставила Лиски и покатилась на восток, потеряв связь с соседними армиями. Дело могло окончиться для 8-й армии полной катастрофой, если бы Конный корпус своевременно не разгромил на Дону группу генерала Савельева и не вышел к Таловой для противодействия Мамонтову.

Ночью 7 октября, когда корпус сосредоточился в районе Сер- геевка, Мартын, Романовна, Нащекино, мною была получена директива командующего Южным фронтом, подписанная А.И. Егоровым и И. В. Сталиным. В директиве говорилось:

«Согласно директиве Главкома № 4780/оп, ваш корпус переходит в подчинение непосредственно мне, 8-я армия отходит на линию реки Икорец от ст. Туликова до Устья. По имеющимся сведениям, Мамонтов и Шкуро соединились в Воронеже и действуют в направлении на Грязи.

Приказываю:

Корпусу Буденного разыскать и разбить Мамонтова и Шкуро. Для усиления вас приказываю командарму 8-й передать вам конную группу 8-й армии и 56-ю кавбригаду. Последнюю условно, если вы признаете это желательным, ибо, по имеющимся сведениям, она склонна уклоняться от боев и не исполнять боевых приказов. Вам предоставляется, кроме того, право потребовать от командарма 8-й один-два батальона пехоты для обеспечения устойчивости ваших действий. Питание корпуса огнеприпасами производите через штарм 8. Связь со мной держите через штарм 8 или по радио через Козлов.

Получение сего приказа донесите»1.

1 ЦГАКА (ныне РГВА. - Примеч. ред.). Ф. 191. Оп. 5. Д. 120. Л. 18.

Из этой директивы мы впервые узнали, что И.В. Сталин назначен членом Реввоенсовета Южного франта. Его назначение было воспринято нами с большим удовлетворением. И мы выразили свое удовлетворение радиограммой, посланной 8 октября в адрес Сталина.

Мы были довольны и тем, что Южным фронтом командует А.И. Егоров, известный нам по Царицыну как способный и решительный военачальник.

К 8 октября части 8-й армии находились на линии ст. Тули- но, Кривуша, Коршевский, восточный берег реки Икорец. От правого фланга 8-й армии на север наших частей не было, так как части левого фланга 13-й армии под ударами противника отошли к Ельцу. Таким образом, между 8-й и 13-й армиями образовался разрыв, доходивший до ста пятидесяти километров. В этот разрыв, прикрытый только 61-й стрелковой и 11-й кавалерийской дивизиями, которые находились еще в стадии формирования, намечался удар объединенных в группу кавалерийских корпусов Мамонтова и Шкуро. В соответствии с директивой Реввоенсовета Южного фронта мною был отдан приказ корпусу действовать в общем направлении на Графская — Воронеж с целью обеспечить правый фланг 8-й армии от ударов противника с севера и дать ей возможность образовать сплошной фронт.

9 октября корпус, отбросив противника, сосредоточился в районе: Верхняя и Нижняя Катуховка, Красный Холм, Тулиново, выселки Хреновские. Штаб корпуса расположился в Ивановке. В этом районе корпус оставался до 12 октября и вел разведку противника в полосе: Графская, Ново-Усмань, Московское. Обстановка быстро и резко менялась. Поэтому нам часто приходилось пользоваться устаревшими, а иной раз и непроверенными данными о противнике. В связи с этим отданный приказ приходилось либо изменять, либо вообще отменять и отдавать новый, соответствующий сложившейся обстановке. Так, например, я вынужден был отменить ранее отданный приказ о выходе корпуса в район Тойда в связи с тем, что данные о противнике, представленные штабом

корпуса, оказались недостоверными. Или вот другой случай, характеризующий обстановку на фронте под Воронежем. В штаб корпуса в Ивановку ночью прибежали начдив и комиссар 12-й стрелковой дивизии, занимавшей оборону на рубеже Бабяково, Ново-Усмань, и в панике сообщили, что Мамонтов атаковал дивизию с тыла и что дивизия погибла, а они спаслись только чудом. Поведение начдива и комиссара 12-й стрелковой дивизии возмутило меня до глубины души.

Вы трусы, если не предатели, — сказал я им. — По вашему сообщению, создается впечатление, что Мамонтов буквально проглотил 12-ю дивизию. Но почему вы здесь? Почему вы бросили дивизию? Почему Мамонтов не проглотил и вас?!

Но нас никто не предупредил о движении Мамонтова, и мы не ожидали его нападения с тыла. Он разгромил штаб дивизии и лишил нас всякой возможности управлять частями, — оправдывались начдив и комиссар.

Очень похоже было, что они бросили дивизию и бежали, спасая себя. И поэтому я приказал коменданту штаба корпуса Гонину арестовать беглецов и направить их в штаб 8-й армии для предания суду военного трибунала.

На другой день при подходе корпуса к селу Рождественская Хава нас встретил командир 1 -й бригады 12-й стрелковой дивизии Рева, временно исполнявший обязанности начальника дивизии. Я удивился:

Так ведь 12-я дивизия разгромлена корпусом Мамонтова, как нам докладывали начдив и комиссар этой дивизии.

Оказалось, что ничего похожего не было: при прорыве Мамонтова дивизия потеряла только часть обозов и штаб дивизии во главе с начдивом и комиссаром.

Впрочем, у противника неразберихи было еще больше. Когда корпус Мамонтова, прорвав оборону 12-й стрелковой дивизии, устремился к Воронежу, Шкуро, занимавший Воронеж, принял мамонтовцев за красных и вступил с ними в бой, продолжавшийся несколько часов. Части Мамонтова четыре раза бросались в атаку, но под огнем станковых пулеметов Шкуро откатывались в исходное положение. И лишь в пятой атаке мамонтовцы и шкуровцы опознали друг друга.