Выбираю таран - читать онлайн книгу. Автор: Людмила Жукова cтр.№ 74

Позже было подсчитано: 66 наших аэродромов было разбомблено в тот день, около 800 машин сгорели не поднявшись.

7 июля 1941 года в небе Молдавии командир звена 4-го иап Анатолий Морозов огнем сбил «Фокке-Вульф-109». Истратив боезапас, тараном завалил второй самолет противника. Приземлился на парашюте и сумел взять в плен фашистского летчика Бермана с протараненной машины.

Но героизм пилотов не мог компенсировать слабость наших устаревших истребителей.

Вскоре 4-й полк, потерявший почти все самолеты, был переведен под Ярославль, где летчики на английских «харрикейнах» выполняли в основном разведывательные полеты и отражали тогда еще редкие бомбардировки города. В октябре 1941 года в характеристике на 21-летнего летчика командиры отмечали: «Тов. Амет-Хан Султан в боевой работе неутомим. В бою отважен, упорен и настойчив. В принятии решений смел. Является мастером воздушной разведки, один из первых в полку провел бой с бомбардировщиком противника в сумерках».

Тогда, на другой день после таранного победного боя, жалкие остатки никому не страшного теперь фашистского бомбовоза были выставлены на центральной площади Ярославля для всеобщего обозрения, а городской комитет обороны вручил победителю именные часы с надписью: «Лейтенанту Красной Армии Амет-Хан Султану, геройски сбившему немецко-фашистский самолет…»

Вдохновила первая воздушная победа и летчика, награжденного первым орденом Красного Знамени: талантливый и удачливый разведчик, теперь он рвется в истребители и просит перевести его на передовую.

В конце июня 1942 года, когда 1400 фашистских машин были брошены на поддержку крупнейшего наступления немецких войск на Воронеж, знаменитый генерал-майор Хрюкин, герой воздушных боев в Испании, формирует 8-ю воздушную армию из истребительных полков, имеющих боевой опыт. 4-й полк такой опыт имеет, его перебрасывают из Ярославля под Елец, а пилотов срочно переучивают летать на новых, маневренных и хорошо вооруженных истребителях Як-1: масса — 2,9 тонны, скорость — 580 километров в час (у «Мессершмит-та-109Е» — 570), пушка калибра 20 миллиметров и два пулемета калибра 7,62 миллиметра.

Амет-Хан, похлопав «як» по крылу, довольно сказал: «Сменили ишаков на жеребцов!»

В боях под Касторной и Воронежем Амет-Хан на своем маневренном «яке» сбил семь самолетов врага! Награжден вторым орденом Красного Знамени.

Командование отбирало самых опытных летчиков 8-й воздушной армии в ударную группу специального назначения. Из 4-го авиаполка в нее попали трое асов: Амет-Хан Султан, Владимир Лавриненков и Иван Борисов. Базой нового боевого формирования стал 9-й гвардейский истребительный авиаполк под командованием Героя Советского Союза Льва Львовича Шестакова.

Л. Л. Шестаков, в двадцать лет героически сражавшийся в небе Испании с германскими и итальянскими летчиками, быстро определял наметанным глазом командирскую хватку в пилотах и назначил комэсками А. Алелюхина, В. Лавриненкова и Амет-Хана.

Отличительным природным качеством Амет-Хана, по наблюдению комполка, было орлиное зрение — он первым замечал врага, даже в облаках, даже в сумерках и ночью, что помогало ему за секунды занять выгодную позицию и начать успешную атаку.

* * *

«Желтококие» — так называли эскадрилью Амет-Хана за желтые носы машин (коки винтов) и красные капоты. Когда в первых боях под Сталинградом шестаковцы заметили на самолете противника изображения удавов, тигров, львов, решили (Амет-Хан предложил): а мы нарисуем орлов! Их легко отличали пехотинцы: «Орлы» летят, братцы! Сейчас покажут немчуре!»

А когда однажды в неравном бою фашистский снаряд угодил в двигатель машины Амет-Хана и пришлось прыгать с парашютом, то пехотинцы, видя, что «орел» приземлился на нейтральной полосе, пошли в атаку и отбили летчика, несмотря на бешеный огонь врага.

«У немцев в эскадрах, похоже, одни фоны да бароны собрались, элита люфтваффе», — рассказывал однажды переводчик после допросов сбитых фашистских асов. «Что мне фоны, что — бароны, я сам и хан, и султан!» — отшучивался Амет.

Боевой листок, распространяемый по всему Сталинградскому фронту, рассказывал летчикам-новичкам: «Почему Амет-Хан побеждает врага? В чем его сила? В стремительности его атаки. Шансы на победу в бою у того летчика больше, кто первым заметит врага. Зоркий глаз Амет-Хана всегда первым находит врага. Будь первым, как Амет-Хан Султан, и тогда ты хозяин неба!»

А сам ас часто говаривал своему другу, ведомому Ивану Борисову: «Держись за небо и за меня!» Борисов держался и вырос в одного из ведущих асов полка — у ворот Берлина на его счету было 25 сбитых самолетов врага, из них 7 — в группе.

Много раз приходилось летчикам-истребителям на Сталинградском фронте летать в разведку, и считали они такие задания самыми ответственными — в бой вступать, как правило, не разрешалось, как бы ни рвалась душа: командование ждало результатов их наблюдений.

«Как-то я полетел с Амет-Ханом разведать тыл противника километрах в двухстах пятидесяти западнее Сталинграда, — вспоминает однополчанин, дважды Герой Советского Союза В. Лавриненков. — Маршрут был хорошо известен, ориентироваться легко. Нужно было только смотреть, смотреть в оба, все запоминать и остерегаться засады «мессершмиттов».

Стоял октябрь, грустными и безлюдными показались донские степи и села. Повсюду по нашему маршруту — Калач, Суровиково, Чернышевская, Морозовская — виднелись следы ожесточенных бомбежек.

Летели низко, чтобы нас не сбили зенитки. На бреющем земля несется под тобой с сумасшедшей скоростью, а потому нужно быстро схватить взглядом все, что требуется. На аэродроме в Морозове кой мы обнаружили около 200 немецких самолетов. В Калаче засекли колонну машин и танков, приближавшихся к переправе. Заглянули в Песчаную, где гитлеровцы сосредоточили резервы и имели многочисленные склады. Не зря заглянули — там было черно от машин и танков.

Задание было выполнено. Теперь предстояло проскочить через сражающийся Сталинград за Волгу. Здесь и засекла нас шестерка фашистских истребителей.

Атака шестерки — это ливень свинца! Куда деваться? Ища спасения от огня, мы чуть ли не прижимались к развалинам домов. Перед самыми глазами над южной частью города черный дым — там горели нефтесклады. Решение родилось одновременно у обоих — укрыться в дыму. Полоса дыма оказалась даже длинней, чем мы предполагали. Выскочили мы из нее уже над левым берегом Волги.

С утра до захода солнца — полеты, полеты. Под нами горящий Сталинград. Но мы знаем — среди руин, в подвалах, в землянках насмерть стоят пехотинцы. Мы, летчики, не отстаем от них — деремся до последнего патрона в воздухе. Самолетов становится в полку все меньше, пилотов — тоже… К началу октября в нашем 4-м полку оставалась совсем небольшая группа ветеранов и несколько новичков.

Каждый вечер по пути в общежитие Амет-Хан непременно делал один-два выстрела из пистолета в воздух и при этом восклицал: «За живых!» Мне давно разъяснили, что так заведено в полку с первых дней войны».

* * *