Конкистадоры. История испанских завоеваний XV- XVI веков - читать онлайн книгу. Автор: Иннес Хэммонд cтр.№ 65

Перебравшись наконец на другой берег – а переправа заняла почти целый день, лошадей переправляли вплавь, а вещи перевозили на сооруженных из стволов поваленных деревьев плотах, – войско расположилось в крепости, где провел ночь Эрнандо Писарро. Это мог быть Тамбо-Реаль либо Батан-Гранде в трех милях к востоку. Отсюда шоссе Инков на протяжении шестнадцати миль шло к югу по плоской равнине между сухих холмов к реке Ламбайеке. Сейчас эта местность засушлива, как пустыня, но на протяжении нескольких миль холмы пересекает один из глубоких старых каналов, от которого отходят поперечные следы ирригационных каналов, да и остатки храмовых курганов и саманных крепостей позволяют предположить, что прежде весь этот район был зеленым, плодородным и густонаселенным. Это объяснило бы, почему Писарро задержался еще на четыре дня. Его целью явно было установление мирных отношений, что оказалось несложно, так как здешние деревни сильно пострадали под рукой Атауальпы. И здесь даже нашелся индейский вождь, готовый отправиться в Кахамарку в двойной роли шпиона и посла.

После четырехдневного перерыва Писарро вновь повел свое войско вперед. Они пересекли реки Ламбаеке и Реке и, не воспользовавшись Чонгояпским путем в горы, отклонявшимся на северо-восток, продолжали движение прямо на юг, мимо нынешних асьенд Пукала и Сальтур, и через три дня прибыли в Санью. Отсюда, как им сказали, есть тропа прямо в Кахамарку. Информация оказалась верной, и он, сойдя с главного шоссе Инков, повернул на восток и последовал за рекой Санья во впадину между холмов. У испанцев тогда не было названий для гор и ущелий, даже названия индейских деревень им с трудом удавалось записывать, а потому неудивительно, что все отчеты об этом марше очень невнятны. Почти наверняка испанцы отклонились от ущелья, в котором протекает река Санья, повернув на юго-восток в более узкий проем ущелья Нанчо. Это самый прямой путь к цели, а стоит перевалить через гребень на высоте 12 000 футов и попасть на расположенную чуть ниже высокогорную равнину, как продвижение становится относительно несложным. Херес пишет, что сам проход был настолько крут, что временами приходилось подниматься как по лестнице. Писарро с пятьюдесятью всадниками и шестьюдесятью пехотинцами ушел вперед, намереваясь с боем преодолеть перевал, если он окажется защищенным. Однако, хотя в проходе и стояла крепость, Атауальпа оставил тропу к своему лагерю открытой. Был сильный мороз, такой, что лошади страдали от обморожений. Дело происходило в начале лета, но в Сьерре в это время настоящая зима, поскольку это дождливый сезон и в горах в это время ложится снег.

Путь Писарро. Карта № 3

Писарро провел ночь в деревне; дом, в котором он разместился, был защищен каменной стеной. На следующий день он двигался медленнее, чтобы дать возможность своему арьергарду и обозу присоединиться к основным силам. Тропа по-прежнему шла вверх, и в эту ночь вся армия расположилась лагерем на вершине горы. Здесь его приветствовали посланцы Атауальпы, приведшие ему в подарок десять лам. Они сказали, что Инка уже пять дней ждет его в Кахамарке. По всей видимости, они рассказали ему – в своей интерпретации, разумеется, – историю военных действий между Атауальпой и Уаскаром. В ответ Писарро, по свидетельствам очевидцев, произнес длинную речь, закончив ее словами: «Если он [Атауальпа] захочет войны, я согласен воевать, как я уже воевал против вождя острова Сантьяго [Пуна], и против вождя Тумбеса, и против всех, кто хотел воевать со мной. Я не воюю ни с кем и никому не досаждаю, если только не воюют со мной».

Теперь, когда Писарро приблизился к своей цели, посланники быстрее стали сновать между двумя армиями. Долгий дневной переход через горы привел испанцев в уютно расположившуюся в долине деревню. Там Писарро ожидал тот самый вождь, которого де Сото привел в свое время в Саран, с полудюжиной золотых кубков, в которых он предложил испанским капитанам чичу, индейский спиртной напиток из зерна. Он должен был сопровождать их в Кахамарку. Еще один дневной переход, и Писарро решил предоставить своим людям день отдыха, чтобы они могли встретить возможную опасность со свежими силами. В этот момент в лагерь прибыл его собственный посланец, индеец, отправленный из Тамбо-Реаля. Он был настолько разъярен тем, что испанцы оказывают гостеприимство эмиссару Атауальпы, которого он считал лжецом и негодяем, что набросился на несчастного и схватил его за уши. В лагере Инки его собственная жизнь находилась в опасности, ему не давали еды и, невзирая на ранг вождя, он не был допущен к Атауальпе под предлогом того, что Инка постится. Атауальпа, сказал он, стоит «в боевом порядке на равнине под Кахамаркой. У него большая армия, и я нашел город пустым». Затем он отправился в лагерь, видел палатки, и толпы народа, и множество воинов, «и все были готовы к сражению». В ответ посланник Атауальпы сказал, что если город пуст, то его дома освобождены для испанцев, а Атауальпа находится в поле, потому что «таков его обычай, после того как он начал войну», при этом имелась в виду война против его брата. Как и всякий обмен сообщениями через посланников, эта перепалка, должно быть, скорее запутала, чем прояснила ситуацию, и Писарро по-прежнему не имел представления о намерениях Атауальпы.

Еще один дневной переход, и он оказался в пределах досягаемости армии Атауальпы. Он встал на ночь лагерем на травянистой равнине, на следующее утро выступил пораньше и задолго до полудня уже смотрел вниз с округлых холмов, нависавших над Кахамаркой. Он видел перед собой, возможно, самую красивую долину в Андах. Сцена была готова для одного из самых грандиозных и трагических событий в мировой истории. На протяжении всего дневного перехода вверх по крутым склонам ущелья Нанчо испанцы находились в полной власти воинов Атауальпы. Задыхаясь от разреженного воздуха высокогорья, с трудом карабкаясь по крутым склонам ниже тропы, они не имели никаких шансов устоять против атакующих сверху закаленных воинов. Даже если с ними шло некоторое количество индейских вспомогательных сил, крепость на вершине, если бы ее стали оборонять, остановила бы их продвижение. И в течение еще пяти дней пути через высокогорную Сьерру испанцы по-прежнему оставались очень уязвимы. В любой момент Атауальпа мог их уничтожить. Почему он этого не сделал? Чего боялся?

Гарсиласо настаивает на том, что причиной тому наставления, данные ему отцом, Уайной Капаком, на смертном одре. Он цитирует слова, будто бы сказанные этим последним настоящим Инкой своим вождям и соратникам:

«Отец наш, Солнце, давным-давно открыл нам, что нас должно быть двенадцать Инков, его собственных сыновей, и мы должны править на этой земле; и что затем должны прийти новые, до тех пор неизвестные люди; что они должны будут одержать победу и подчинить все наши королевства своей империи, так же как и множество других земель. Я думаю, что воины, которые недавно прибыли морем к нашим берегам, и есть те самые люди. Это сильные, могучие люди, которые во всем превосходят нас. Правление двенадцати Инков заканчивается, и я последний. Я говорю вам, что эти люди вернутся вскоре после того, как я оставлю вас, и что они исполнят то, что предсказал отец наш, Солнце: они покорят нашу империю и станут ее единственными властителями. Я приказываю вам подчиняться и служить им, как следует служить тем, кто во всем тебя превосходит, потому что их закон будет лучше нашего, и их оружие будет более могущественным и неуязвимым, чем наше. Оставайтесь с миром; мой отец, Солнце, призывает меня, я ухожу, чтобы успокоиться рядом с ним».