Диана. Одинокая принцесса - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Медведев cтр.№ 48

«Какое влияние это оказало бы на прочтение Евангелия и анализ жизни Христа?» – спрашивала она[16].

Среди прочих религиозных увлечений принцессы был и ислам. Уже во времена общения с Хором Диана проявила неподдельный интерес к исламскому искусству и философии, особенно к суфизму.

Однако первое ее обращение к исламу состоялось еще раньше. Летом 1990 года принцесса несколько раз посетила лекции известного специалиста по исламу профессора Кембриджского университета Акбара Ахмеда, которые он читал в Королевском антропологическом институте. После одного из выступлений Диана обратилась к профессору:

– Как я могу улучшить взаимопонимание между мусульманским миром и Западом? Какую роль я могу при этом сыграть лично?

– Думаю, вы можете сыграть огромную роль, – ответил Ахмед. – В отношениях между двумя цивилизациями существует пропасть недопонимания, устранить которую под силу только такому человеку, как вы.

Как вспоминает профессор, ему показалось, что он смог зажечь внутри принцессы «небольшую искру» интереса к исламу[17].

Возможно, так оно и было. Диана еще несколько раз встречалась с Акбаром Ахмедом в Кенсингтонском дворце. В сентябре 1991 года супруга Чарльза отправилась с первым официальным визитом в Пакистан. По совету профессора в качестве вступления к своей приветственной речи она выбрала слова известного пакистанского поэта Аллама Мухаммада Икбала: «Столько людей бродят в джунглях в поисках чего-то, но я стану преданным слугой тому, кто испытывает любовь ко всему человечеству»[18].

После встречи Дианы с Хаснатом Ханом эти слова заиграют новыми оттенками.

Во время своего визита в Пакистан в 1996 году, помимо знакомства с семьей Хасната, Диана приняла участие в благотворительном обеде в пользу медицинского центра по лечению рака, созданного на деньги Имрана Хана. Также она посетила и сам центр.

Один из помощников принцессы следующим образом описывает этот визит:

«Я думал, мы никогда не покинем здание. Принцесса заходила практически в каждую палату, брала на руки каждого ребенка. Она шла из одной палаты в другую. Было видно, что она не собирается производить никакого впечатления. Ее поведение было очень естественным. Она оказалось на том самом месте, где ей как раз и следовало быть. Я был полностью измотан, а Диана все продолжала и продолжала обходить палаты. Мы начали в восемь утра и прервались на ланч только в половине четвертого дня. А до этого – все время на ногах»[19].

Дружеские отношения с Имраном Ханом были не случайны. Как и Хаснат, он был человеком Востока, ^{53} но при этом знакомым с западным образом мышления и ценностями. Имран помогал ей лучше понять Хасната, на которого она имела серьезные виды.

О том, что Диана рассматривала Хасната именно в качестве своего будущего супруга, говорит следующий факт. По просьбе принцессы Пол Баррелл должен был узнать, существует ли возможность заключить тайный брак с Хаснатом. Пол проконсультировался с преподобным Тони Парсоном из римско-католической церкви кармелиток на Кенсингтон-хай-стрит. Отец Парсон ответил, что оформить подобный брак, не ставя в известность официальные власти, нельзя.

Только потом выяснится, что матримониальный союз должен был стать тайной не только от Букингемского дворца, но и от самого жениха! Неудивительно, что даже спокойный Хаснат вышел из себя, когда узнал о подобных начинаниях.

– Неужели ты и в самом деле думала, что можешь привезти к себе священника и спокойно выйти за меня замуж? – возмутился он[20].

Удивляет и другое. Перед глазами Дианы уже был яркий пример, что ее ожидает, если она выйдет за Хасната. Брак Джемаймы Голдсмит и Имрана Хана оказался далеко не таким счастливым, как предполагалось изначально. Едва Джемайма переехала в Лахор, как Имран тут же дал ей понять, что ту жизнь, которую она вела в Лондоне, придется забыть. В Пакистане быт Джемаймы будет скромен, а ей самой придется подчиняться законам семьи и не выходить на улицу без мужского эскорта.

Принцесса все это видела и даже высказала предположение, что брак не продлится долго. Как в воду глядела – Имран и Джемайма разойдутся в 2004 году.

Возможно, Диана считала, что в случае с Хаснатом подобное не повторится. И в этом она была права. Их отношения сядут на другую мель. Так же, как это уже было в свое время с Хьюиттом и Хором, в поведении Дианы все громче стали звучать собственнические нотки. Принцесса считала, что полностью отдает себя Хаснату, но и от него требовала того же. Ее не смутило даже то, что это противоречило профессиональной деятельности Хасната, преданность которой так восхищала Диану. Правда, принцесса думала, что и с этим ей удастся справиться.

В октябре 1996 года Диана приехала в Римини для получения почетной награды исследовательского центра Пио Манцу На торжественном приеме, состоявшемся после награждения, она завела разговор с одним из своих старых знакомых, известным южноафриканском кардиологом Кристианом Барнардом: ^{54}

– Не могли бы вы найти для Хасната Хана место в одной из клиник ЮАР?

– Хасната Хана? – удивленно переспросил Кристиан.

– Я без ума от него и хочу родить ему пару девчонок! – воскликнула принцесса. – Я хочу выйти за него и уехать куда-нибудь из Лондона. Может быть, в Южную Африку[21].

Вернувшись в Лондон, она тут же отправила Барнарду по факсу всю необходимую информацию для поиска работы своему любовнику. Когда Барнард был в столице Великобритании, он несколько раз приезжал в Кенсингтонский дворец для обсуждения практических вопросов и даже один раз переговорил с самим Хаснатом. Впоследствии он вспоминал, что его немного смутила реакция собеседника. Видно было, что Хаснат колебался и не собирается совершать столь резкий поворот в своей жизни. К тому же он несколько раз акцентировал внимание на том, что ему претит публичность[22].

Не обращая внимания на скептицизм возлюбленного, Диана продолжила готовить плацдарм для будущей жизни. Она отправилась в Сидней на торжественный обед по сбору средств для открытия кардиологического центра Виктора Чанга. Чанг, трагически погибший в 1991 году, оказал огромное влияние на становление Хасната в медицине. В тот момент в Сиднее собралось много близких Хаснату людей – коллеги по работе, друзья, просто хорошие знакомые. Предполагалось, что он сам приедет в Австралию, однако повышенное внимание со стороны прессы делало его визит невозможным.