КГБ. Председатели органов госбезопасности. Рассекреченные судьбы - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Млечин cтр.№ 75

Но Троцкий вступил с ним в борьбу. Меркадер, растерявшись, не воспользовался пистолетом, который у него был. Его схватили и передали полиции.

На следующий день Троцкий умер в больнице. Проститься с ним пришло триста тысяч человек.

Убили и почти всю семью Троцкого. Это тоже был сталинский принцип: за врага отвечают все его родные.

Один из сыновей Троцкого, инженер Сергей Седов (оба сына, соратники Ленина, носили фамилию матери, поскольку не хотели незаслуженно пользоваться славой отца), занимался не политикой, а наукой. Он отказался уехать с отцом, остался в Советской России. Преподавал в Высшем техническом училище в Москве, подчеркнуто не участвовал даже в разговорах на политические темы, наивно полагая, что к нему у власти претензий быть не может.

Разумеется, это его не спасло. Виновен, не виновен, это Сталина и его подручных не интересовало. В 1936 году Сергея Седова для начала отправили в ссылку в Воркуту. Потом новый арест, и в 1937-м его расстреляли.

Расстреляли также обоих зятьев Троцкого. Одна дочь Льва Давидовича умерла от чахотки в 1927-м в Москве, вторая — в 1933-м в Берлине. Третью посадили в 1937-м, но она выжила. Только в 1961 году КГБ перестал за ней следить — ей тогда было уже восемьдесят семь лет.

Второй сын Троцкого, Лев Седов, унаследовавший от отца бойцовский характер, предпочел эмигрировать вместе с родителями. Верный помощник Льва Троцкого, он, проживая в Париже, пытался сплотить единомышленников, не подозревая, что окружен осведомителями советской разведки. Вся его переписка, все архивы троцкистских организаций оказались в Москве.

В начале 1938 года его оперировали по поводу аппендицита. Операция прошла благополучно, но через несколько дней, 16 февраля, Лев Седов умер в парижской клинике. Мало кто сомневался в том, что это дело советской разведки, но документальные свидетельства насильственного характера смерти не обнаружены.

Через два дня после странной кончины Льва Седова в Москве по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР был расстрелян известный физик-теоретик, один из основоположников квантовой теории гравитации Матвей Петрович Бронштейн. Его арестовали как троцкиста, потому что однажды этот талантливый ученый неудачно пошутил, что он — родственник Троцкого, настоящая фамилия которого Бронштейн.

Женой несчастного однофамильца Троцкого была Лидия Корнеевна Чуковская, дочь знаменитого писателя и сама писательница, человек исключительно мужественный и честный. Ей сообщили, что муж приговорен к десяти годам лагерей без права переписки. Только потом она узнала, что этот приговор означал на деле расстрел.

Рамон Меркадер на суде в Мексике не признался, что работает на Советский Союз. Это понравилось в Москве. НКВД даже пытался его вызволить из тюрьмы. Профессор Анатолий Павлович Судоплатов, сын генерала Судоплатова, рассказывал мне, со слов отца, что вначале Меркадера хотели выкупить и лишь потом отказались от этой идеи.

Он отсидел свой срок полностью.

4 мая 1960 года Меркадера освободили. Его переправили на Кубу, а оттуда на теплоходе — в Советский Союз. 25 мая КГБ СССР доложил Хрущеву об освобождении Меркадера. 31 мая появился закрытый указ президиума Верховного Совета СССР: «За выполнение специального задания и проявленный при этом героизм и мужество присвоить тов. Лопесу Рамону Ивановичу звание Героя Советского Союза с вручением ему ордена Ленина и медали „Золотая Звезда“».

Меркадера доставили в Москву, где 8 июня председатель КГБ Александр Шелепин вручил ему Звезду Героя Советского Союза. В Москве ему выдали советский паспорт на имя Рамона Ивановича Лопеса. Устроили на работу в Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. Его опекал Комитет государственной безопасности. Относились к нему вежливо-холодно.

Меркадер женился на женщине, которая в Мексике носила ему в тюрьму передачи.

К тому времени, когда он появился в столице Советского Союза, его друзья и наставники — генералы Леонид Эйтингон и Павел Судоплатов — уже сидели в тюрьме: их посадили как людей Берии.

Я спросил Судоплатова-младшего, который в 60-х годах хорошо знал Меркадера и часто бывал у него дома: сожалел ли тот о своем прошлом? О том, что убил Троцкого?

— Нет, — сказал профессор Судоплатов, — он сожалел о том, что жизнь его так сложилась, что ему пришлось столько лет провести в тюрьме.

В середине 70-х Меркадер уехал из Москвы на Кубу, где не было снега и надоедливых аппаратчиков, где говорили по-испански и где ему нашли дело.

На Кубе Меркадер умер от саркомы в 1978 году. Его тело доставили в Советский Союз и похоронили в Москве, на Кунцевском кладбище. Большую часть своей жизни он выдавал себя за другого человека. И похоронили его тоже под чужим именем.

РАССТРЕЛ В КАТЫНИ

В августе 1939 года Сталин заключил с Гитлером пакт о ненападении. Это развязало Гитлеру руки, и он напал на Польшу. К советско-германскому пакту прилагался дополнительный секретный протокол, который подписали Молотов и нацистский министр иностранных дел Риббентроп. Этот протокол зафиксировал договоренность Гитлера и Сталина о разделе Польши. Сталин обещал немцам вступить в войну с Польшей, чтобы ускорить ее разгром.

Густав Хильгер, советник немецкого посольства в Москве, описал прием в Кремле, после которого довольный Риббентроп произнес свою знаменитую фразу:

— В Кремле я чувствовал себя так хорошо, словно находился среди старых партийных товарищей.

Нарком внутренних дел Лаврентий Берия неустанно подливал Хильгеру перцовки. Советник Хильгер пытался сохранить трезвую голову.

— Ну, если вы пить не хотите, никто вас заставить не может, — снисходительно сказал Хильгеру Сталин.

— Даже шеф НКВД? — шутливо спросил Хильгер.

— За этим столом даже шеф НКВД значит не больше, чем кто-либо другой, — серьезно ответил Сталин.

Сталин не лукавил: для него Берия был всего лишь одним из подручных, и не самым близким. Но ему Сталин поручал самые грязные и кровавые дела, в том числе расстрел польских пленных в Катыни.

Нападение немецких фашистов на Польшу стало началом Второй мировой войны, поскольку Франция и Англия в ответ объявили Германии войну.

Сталин, который считал, что его этот пожар не опалит, сказал 7 сентября 1939 года генеральному секретарю исполкома Коминтерна Георгию Димитрову:

— Война идет между двумя группами капиталистических стран за передел мира, за господство над миром! Мы не прочь, чтобь они подрались хорошенько и ослабили друг друга.

Польшу Сталин назвал фашистским государством:

— Уничтожение этого государства в нынешних условиях означало бы одним буржуазным фашистским государством меньше! Что, плохо было бы, если в результате разгрома Польши мы распространим социалистическую систему на новые территории и население?

Вступать в войну Сталин не спешил: поляки продолжали отчаянно сражаться. Вторжение в Польшу предполагалось осуществить в ночь с 12-го на 13 сентября, потом его перенесли на 17-е.