Августейший бунт. Дом Романовых накануне революции - читать онлайн книгу. Автор: Глеб Сташков cтр.№ 74

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Августейший бунт. Дом Романовых накануне революции | Автор книги - Глеб Сташков

Cтраница 74
читать онлайн книги бесплатно

Кирилл, Андрей и Гавриил поехали к Дмитрию. «У Дмитрия мы застали великого князя Александра Михайловича. Все были очень взволнованы и огорчены отъездом Дмитрия. Мы не стали ждать его отъезда, а уехали раньше, трогательно с ним простившись. Великие князья Николай и Александр Михайловичи провожали его на вокзал» [431].

На следующий день во дворец Марии Павловны приехали Кирилл с женой и Андрей. Подскочил и Родзянко, поскольку час был уже не поздний. Председатель Думы сказал, что «непосредственно он нам в этом деле помочь не может, не имея власти, но морально он безусловно на нашей стороне» [432].

Посовещались, решили ничего не предпринимать, трогательно простились – так история с отъездом Дмитрия выглядит в дневнике Андрея и воспоминаниях Гавриила. Однако мемуары Родзянко рисуют иную картину. Он, правда, относит события на начало января 17-го года, но совершенно очевидно, что речь идет о 23–24 декабря 16-го.

«Довольно странное свидание произошло у меня с великой княгиней Марией Павловной», – вспоминает председатель Думы. Она позвонила около часу ночи и попросила приехать по очень важному делу. Родзянко взял паузу на размышление. «Слишком подозрительным могла показаться поездка председателя Думы к великой княгине в час ночи: это было похоже на заговор» [433]. Заговор пугал Родзянко, но не вызвал безусловного желания отказаться от встречи.

Председатель Думы посоветовался по телефону с двумя однопартийцами-октябристами – Гучковым и Савичем. В мемуарах он об этом не пишет, но в эмиграции Гучков рассказал о звонках историку Мельгунову [434].

Видимо, Гучков и Савич посоветовали не срываться посреди ночи. Когда через 15 минут Мария Павловна перезвонила, Родзянко отказался ехать. Договорились встретиться у нее за завтраком.

Пока все сходится с рассказом Андрея, сына Марии Павловны. Вот только разговор вышел не таким безобидным, как описывал в дневнике осторожный Андрей.

Родзянко застал великую княгиню с сыновьями, «как будто бы они собрались на семейный совет».

«Они были чрезвычайно любезны, и о “важном деле” не было произнесено ни слова. Наконец, когда все перешли в кабинет и разговор все еще шел в шутливом тоне о том о сем, Кирилл Владимирович обратился к матери и сказал: “Что же Вы не говорите?”

Великая княгиня стала говорить о создавшемся внутреннем положении, о бездарности правительства, о Протопопове и об императрице. При упоминании ее имени она стала более волноваться, находила вредным ее влияние и вмешательство во все дела, говорила, что она губит страну, что благодаря ей создается угроза царю и всей царской фамилии, что такое положение дольше терпеть невозможно, что надо изменить, устранить, уничтожить…

Желая уяснить себе более точно, что она хочет сказать, я спросил:

– То есть, как устранить?

– Да я сама не знаю… Надо что-нибудь предпринять, придумать… Вы сами понимаете… Дума должна что-нибудь сделать… Надо ее уничтожить…

– Кого?

– Императрицу.

– Ваше высочество, – сказал я, – позвольте мне считать этот наш разговор как бы не бывшим, потому что если вы обращаетесь ко мне как к председателю Думы, то я по долгу присяги должен сейчас явиться к государю императору и доложить ему, что великая княгиня Мария Павловна заявила мне, что надо уничтожить императрицу» [435].

Мельгунов уверяет, что совещания в салоне Марии Павловны продолжались и после 24 декабря. «Из других источников я знаю о каком-то таинственном совещании на загородной даче, где определенно шел вопрос о цареубийстве», – рассказывает о великокняжеских замыслах историк, опросивший в эмиграции массу свидетелей [436].

Итак, августейшие заговорщики из кланов Владимировичей и Константиновичей обсуждают планы дворцового переворота и с гвардейскими офицерами, и с председателем Государственной думы, и с финансово-промышленным магнатом. Возникает вопрос: чем в это время занят неугомонный Бимбо – Николай Михайлович, у которого кровожадные «замыслы убийств» появились раньше всех?

А он лишь выведывает подробности убийства Распутина да болтает с графиней Бобринской и Мишей Шаховским. Так, по крайней мере, следует из его дневника. В воспоминаниях Гавриила Константиновича сказано лишь, что он бывал во дворце Дмитрия Павловича и ездил провожать его на вокзал. В дневнике Андрея Владимировича упоминаний о Бимбо в эти дни совсем нет.

Странно. Целая «преступная группировка» высочеств готовит заговор, а Николай Михайлович, мечтая об устранении императрицы, только сидит и сокрушается: не могу же я, мол, действовать в одиночку.

Здесь могут быть две версии, причем прямо противоположные.

Первая. Так называемый «лидер великокняжеской фронды», наконец, присоединился к этой самой фронде и выполнял самую ответственную часть работы. Поэтому остальные высочества, вообще не склонные к откровенности, предпочитают вовсе о нем не упоминать. Какого рода поручение мог выполнять Бимбо?

В 20-е годы бывший тифлисский городской голова Александр Хатисов опубликовал статью в парижской газете «Последние новости». Он рассказал, как по поручению князя Георгия Львова склонял к заговору великого князя Николая Николаевича. К этому сюжету мы еще вернемся. В статье «Хатисов указывает, что немаловажное значение имел одновременный приезд в Тифлис (30 декабря) инкогнито великого князя Николая Михайловича со специальной целью посвятить Николая Николаевича в те суждения, которые перед тем имели между собой 16 великих князей по поводу критического положения и роли императора» [437].

«Миссия Хатисова» – это факт. Николай Николаевич дал ему разрешение на публикацию статьи, соглашаясь с тем, как Хатисов описал их переговоры.

Но люди, близкие к Николаю Михайловичу, выступили с опровержением тех слов, которые касались непосредственно Бимбо – в последних числах декабря он находился в Петрограде и быть в Тифлисе никак не мог.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию