Брестский мир. Ловушка Ленина для кайзеровской Германии - читать онлайн книгу. Автор: Ярослав Бутаков cтр.№ 28

В годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. все слои населения были скреплены государством в единую вертикаль. Уровень доходов и привилегий был, как общее правило, прямо пропорционален ответственности людей на конкретных этажах государственной иерархии. Это было понятно, так как всем и за всё платило государство, а независимых источников доходов практически ни у кого не было. Элита государства при Сталине отнюдь не обладала иммунитетом от преследования за упущения на своей службе государству. Наоборот, чем больше прав — тем выше ответственность. Это был принцип распределяющей справедливости. Народ видел его и приносил жертвы за это государство, хотя оно подчас было очень жестоким к народу. Но — не избирательно жестоким. Государство было не более снисходительно к министру, чем к рядовому колхознику. Таков был принцип Советского государства в годы величайшей борьбы.

Прежняя Российская империя строилась на сословном неравенстве прав и обязанностей. Соотношение между правами и обязанностями было, как правило, обратно пропорционально. Чем больше прав — тем ниже ответственность, меньше обязанностей, легче наказания. Процесс постепенного уравнения сословных прав, начавшийся в конце XIX века, был ещё далёк от завершения. В этом смысле Россия сильно отличалась даже от многих стран, воевавших в Первой мировой войне. Законодательство Франции, Германии, (по ходу Первой мировой — также Англии) не знало, например, таких поблажек людям с образованием (как правило — представителям высших классов) в прохождении военной службы, как в России. Отчасти это объяснялось тем, что процент образованных людей на Западе был намного выше, и если исключать их из числа военнообязанных, то для западноевропейских армий не хватало бы рекрутов. А Россия берегла свою немногочисленную интеллигенцию. Но и в целом Запад уже (в разных странах — в разной степени) юридически почти изжил сословное неравноправие (фактически оно, правда, даёт знать о себе по сей день).

Наряду с патриотами из элитной молодёжи, которые с первых дней войны стремились попасть на фронт, были, разумеется, и люди совсем иного склада, причём последние явно преобладали. Иначе не пришлось бы правительству уже в декабре 1914 г. отменить бронь от призыва для студентов высших учебных заведений. Ответом стал уход буржуазной молодёжи в «земгусары» — показательное явление для общественных настроений.

Спекулируя на выявившихся трудностях государства в деле организации обороны, оппозиционные партии вскоре, под предлогом «помощи правительству», стали создавать различные организации: по мобилизации местной и кустарной промышленности в помощь снабжению армии, снабжению продовольствием, помощи раненым и увечным и т.д. Их деятельность была объединена на высшем уровне созданием в июне 1915 г. Главного комитета по снабжению Российской армии, образованного под эгидой Всероссийского земского союза и Всероссийского союза городов (Земгор). Это были объединения гласных (депутатов) местных органов самоуправления — земств и городских дум. Они состояли не только из либералов, но и из правых, однако либеральная струя в этом Комитете сразу возобладала.

Земгор развил бурную, но главным образом — пиарную деятельность, показывая всем, как «общественность», «героически» преодолевая бюрократические препоны, помогает родной армии. Ныне признано, что реальная роль этой организации в помощи Русской армии была ничтожной. В своей преобладающей части материальное снабжение войск осуществлялось силами государственных органов. Благодаря щедрым субсидиям богатых буржуазных оппозиционеров Земгор предлагал своим служащим жалованья значительно выше тех, которые назначались служащим госаппарата примерно за ту же работу. Служба в органах Земгора давала бронь от мобилизации, что сразу привлекло туда множество молодых людей, стремившихся законным образом избежать призыва. Эту сытую армию уклонистов народ и прозвал «земгусарами».

Главная тяжесть мобилизаций и военных потерь падала прежде всего на крестьянство, затем — на рабочий класс, и уже потом — на более обеспеченные слои населения. Неизбежное снижение жизненного уровня тоже сказывалось в первую очередь на низах общества. В образе жизни элитных слоёв с началом войны ничего не изменилось. Для них как будто не существовало Отечественной войны. Отдельные личные исключения не в счёт, ибо народ судил по картине в целом. И, опять же, для народа не было существенной разницы между политическими позициями, скажем, Милюкова и Дурново. В его глазах оба они принадлежали к одному господствующему классу, и отношение к ним было одинаковым.

Кучке промышленных и финансовых магнатов (олигархам по-нынешнему) война предоставила возможности баснословной наживы. Процент прибыли на казённых заказах намного превышал таковой в обычное, мирное время. Наживались на этом (на «откатах», как теперь говорят) и крупные госчиновники, по протекции которых эти заказы предоставлялись. Всем вокруг война — горе, а этим — средство обогащения…

Следует упомянуть ещё одну немаловажную деталь, которой почему-то уделяют недостаточное внимание в анализе психологических причин революции. С началом Отечественной войны Николай II ввёл в стране «сухой закон». Движимый религиозными побуждениями, царь решил использовать момент для решительного шага по пути утверждения народной трезвости. Первоначально это объявлялось мерой военного времени, но государь в беседах с некоторыми приближёнными говорил, что собирается продлить эту меру и по окончании войны. Была запрещена не только казённая, но и частная торговля крепкими спиртными напитками. Как представляется, фактор внезапного и всеобщего протрезвления (в буквальном смысле этого слова) народных масс историки пока не оценили должным образом. Но на фоне всеобщей трезвости военного времени отдельные представители высших классов продолжали кутить не только дома, втихую пропивая прежние запасы спиртного, но и открыто — в элитных ресторанах. Полиция привычно не вмешивалась — ведь гуляют-то господа! Богатым закон не писан?..

Российские либералы, представлявшие интересы и симпатии примерно лишь двух с половиной процентов всего населения страны ^[92], надеялись, что смогут править страной одни, без царя. Забыли они предупреждение одного из умнейших представителей либерального лагеря, произнесённое в 1909 г.:

Главным и роковым следствием неудачной кампании 1915 г. стало не поражение Русской армии, по-прежнему способной нанести врагу сокрушительный удар (что показал последующий Брусиловский прорыв), а подрыв у нации веры в то, что существующая власть может довести войну до победы. Этому подрыву вольно или невольно содействовали и статусные «слуги государевы».