Анастасия или Анна? Величайшая загадка дома Романовых - читать онлайн книгу. Автор: Грег Кинг, Пенни Вильсон cтр.№ 39

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Анастасия или Анна? Величайшая загадка дома Романовых | Автор книги - Грег Кинг , Пенни Вильсон

Cтраница 39
читать онлайн книги бесплатно

Когда она пришла в себя, продолжала претендентка на княжеский титул, она увидела, что находится под присмотром солдата, которого звали Александр Чайковский. «Я не могу вспомнить, – сказала она одному из своих сторонников, – чтобы я раньше видела Чайковского среди солдат, которые сторожили нас во время нашего пребывания в Екатеринбурге» {12}. Однако несколькими годами позже фрейлейн Анни внесла изменения в свой рассказ. «Один из молодых стражников, – заявляла она, – уделял мне очень много внимания в то время, пока мы находились в Екатеринбурге». «Много раз, – утверждала она, – мы разговаривали с ним и надеялись встретиться друг с другом при иных обстоятельствах» {13}. По словам фрейлейн Анни, этого стражника звали Александр Чайковский. Очевидно, ее спаситель был по национальности русским, сыном заключенного, которого приговорили к ссылке в Сибирь, но который был выходцем из семьи, принадлежавшей к польской знати {14}. Она говорила, что Александр был «красивым молодым человеком около двадцати шести лет и с черными волосами» {15}.

Согласно ее версии Чайковский увез раненую Анастасию в дом своих родителей, который, как она предполагала, находился в небольшом поселке близ Екатеринбурга, и там его мать Мария, сестра Вероника и брат Александра Сергей обеспечивали уход за Анастасией и лечили ее раны {16}. Когда, по словам претендентки, большевики в Екатеринбурге установили, что Анастасии не обнаружено ни среди живых, ни среди мертвых, Чайковский испугался, что его схватят, и вместе со своей семьей повез ее на повозке в Румынию. Как она вспоминала: «Лежа в телеге на охапке соломы, я не знала, кем были те люди, разговор которых я слышала. Когда телегу трясло на ухабах, у меня начинала ужасно болеть голова, и я чувствовала сырость тряпки, в которую она была забинтована, а также то, что волосы мои слиплись от крови» {17}. В ходе этого путешествия они покупали новые повозки и новых лошадей, продавая драгоценности, которые, как она сказала, были зашиты в ее одежде {18}.

Фрейлейн Анни практически ничего не помнила об ее гипотетическом путешествии из Сибири через Украину в Румынию. «Я не могу сказать, что я находилась в сознании» – такое объяснение она дала позднее громадным пробелам в своем повествовании; она только говорила «о неделях, возможно месяцах» в течение которых она лежала на задке повозки, страдая от полученных ран. «Мы двигались по таким малонаселенным местам, нам приходилось ночевать в лесу, и мы проехали по такому количеству дорог… Бывало и так, что мы двигались по безлюдным дорогам в течение настолько долгого времени, что у нас кончалась вода и иссякали запасы провизии. Мне в рот клали мякиш черного хлеба, чтобы я не умерла с голоду» {19}. По словам фрейлейн Анни, на каком-то этапе путешествия она обнаружила, что беременна от Чайковского. «Она говорила мне, что ее изнасиловали», – вспоминала Герда фон Клейст {20}. Однако создавалось впечатление, что претендентка на княжеский титул отнеслась к покушению на ее невинность с очень большой долей снисходительности. «Крестьянин, – говорила она одному из своих сторонников, – это человек породы, совершенно отличной от нашей. Он часто не понимает, что он делает. Я не хочу ни судить его слишком сурово, ни думать о нем с горечью. Он спас меня» {21}.

В один из дней осени 1918 года, рассказывала фрейлейн Анни, их группа пересекла какую-то безымянную реку, возможно, это был Днестр, и направилась в Бухарест, чтобы найти приют у родственника Чайковского, который работал в этом городе садовником и жил в небольшом домике {22}. «Все это время я сильно болела, – утверждала фрейлейн Анни, – и помню очень немногое из того, что было тогда» {23}. По ее мнению дом, в который они приехали, стоял поблизости от узловой железнодорожной станции. Кажется, Зинаида Толстая, которая, услышав рассказанное, первая высказала предположение, что улица, на которой стоял этот дом, называлась Свенты Воевода {24}. Очевидно, сама претендентка на великокняжеский титул так и не рискнула назвать какую-либо улицу, сказав несколько раз, что она не может вспомнить такие мелкие детали {25}.

Нестыковка по срокам и времени, присутствующая в этом рассказе о спасении, стала особенно заметной, после того как претендентка рассказала барону фон Клейсту что, находясь в Бухаресте, она 5 декабря 1918 года родила сына {26}. Эта дата стала предметом особой озабоченности, поскольку она ставила дату зачатия, даже с поправкой на преждевременные роды, на время до массовой казни в Екатеринбурге. Вскоре претендентка стала настаивать на том, что эта дата была названа самим фон Клейстом, а лично у нее нет никакого представления о предполагаемой дате рождения сына {27}. Если учесть, что связность ее повествования обеспечивалась путем стыковки одного обрывочного воспоминания с не менее обрывочным другим, могло быть и так, что барон просто ошибся. Однако претендентка так часто вносила изменения в детали своего повествования, что равным образом возможно, что сообщение, сделанное ею, было правильно записано фон Клейстом. Барону фон Клейсту, Пойтерт и инспектору полиции она заявила, что ребенок был назван Алексеем {28}. Позднее в силу каких-то неизвестных причин она опровергла это не имеющее особой важности сообщение, объявив, что все трое сами придумали все это и что «ребенок получил то же имя, что и отец, то есть Александр» {29}.

Именно беременность и рождение ребенка, как объясняла фрейлейн Анни, не позволили ей по прибытии их группы в Бухарест известить о своем прибытии румынскую королеву Марию, двоюродную сестру Николая и Александры. «Как я могла бы? – спрашивала она. – В первые дни я была очень больна, а потом, когда я стала чувствовать себя лучше, я ужаснулась, узнав, что мне предстоит рожать. Как я могла предстать перед королевой в таком постыдном для меня состоянии?» {30}. Фрейлейн Анни без обиняков заявила, что она «никогда не хотела» этого ребенка и не «интересовалась им», сказав, что оставила младенца на попечение семьи Чайковских и что ей «все равно, что стало с ним» {31}.

Даже если оставить те проблемы, которые ставило это повествование, оно само по себе вызвало такое потрясение, которое волной прокатилось по русской эмигрантской общине. Сама мысль о том, что женщина, заявляющая, что она является великой княжной, была изнасилована каким-то солдатом, и к тому же явным большевиком, а потом она произвела на свет незаконнорожденного ребенка и бросила его – это было уже чересчур. С этим не могли мириться многие из сторонников претендентки. Такую позицию многих наиболее полно выразила Зинаида Толстая, она холодно провозгласила: «Великая княжна не может зачать ребенка от нижнего чина рядового состава» {32}.

В одной дате, по словам фрейлейн Анни, она была достаточно твердо уверена: в соответствии с тем, что ею было сказано барону фон Клейсту, она вышла замуж за Александра Чайковского 18 января 1919 года. Первоначально она сказала, что сочеталась браком под именем Анна Романская, хотя позднее настаивала на том, что назвалась Анастасией Романовой {33}.Венчание состоялось по католическому обряду, оно прошло в одном из соборов Бухареста, название которого она не помнит, и проводил его священник, имя которого она тоже не может вспомнить. Она призналась, что в то время она обратилась в католическую веру и сына своего, перед тем как отдать его, она тоже окрестила по католическому обряду {34}.

Если верить претендентке, Чайковскому как-то удалось отыскать некий аппарат, название которого ей было неизвестно, но который она успешно использовала, чтобы изменить форму носа и очертание рта; позднее это воспоминание было опущено ею {35}. Хотя претендентка и путалась, называя большинство дат, она сообщила Пойтерт, что ей думается, что, до того как о ее присутствии в городе стало известно, она прожила в Бухаресте около двух лет {36}. Однажды, сказала она, было совершено нападение на Александра Чайковского; в какой-то перебранке на одной из улиц Бухареста в него стрелял, как подозревают, большевистский агент, посланный, чтобы найти ее. Через три дня Александр умер, и его похоронили на одном из католических кладбищ города.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению