История Венецианской республики - читать онлайн книгу. Автор: Джон Джулиус Норвич cтр.№ 82

Таким образом, неудивительно, что к 1400 году граждан Венеции уважали по всей Европе за их богатство, красоту, мудрую систему управления и законодательство, защищавшее богатого и бедного, аристократа и ремесленника, венецианца и иноземца. В теории, а зачастую и на практике перед законом были равны все, живущие под знаменем Святого Марка. Естественно, в город валом повалили иностранцы: купцы, паломники, идущие в Святую землю, все большее число обычных путешественников, гонимых не столько интересами коммерции или зовом души, сколько любознательностью и жаждой приключений. Современник писал, что грубое венецианское произношение терялось в гомоне всевозможных языков, ежедневно звучавших на Пьяцце. В отличие от других средиземноморских портов, здесь приезжие чувствовали себя спокойно — республика содержала специально обученных служителей, обязанных присматривать за иностранцами, помогать им устроиться и следить, чтобы любая помощь оказывалась им вовремя, чтобы не разбавляли их вино, чтобы цены для них не завышали, чтобы они не заблудились и чтобы для них нашлось место на корабле, когда они вздумают двинуться дальше. В крайнем случае, если такого корабля не окажется, разве в самой Венеции не найдется дела?

И наконец, неудивительно, что граждане Венеции считали себя привилегированным сословием по сравнению с прочими и гордились своим городом, в котором им повезло родиться, и торговой империей, которую они создали. Они могли иметь различное мнение о правительстве республики, но, сравнивая свою долю с участью жителей других мест, не могли не заметить, что у других таких благ не было. Кроме того, они гордились, что система управления их государства позволяет не зависеть от прихотей самодержавного деспота. Порой они могли пожаловаться на неудобства некоторых законов и ограничений, налагаемых государством на многие стороны повседневной жизни. Но такова была цена за то, чтобы считаться гражданами самого богатого, безопасного, прекрасно управляемого и красивого города цивилизованного мира. Это столетие принесло им тяжелую работу, отчаянную борьбу и много страданий. Теперь, сокрушив врагов, венецианцы смотрели в грядущий век уверенно и с надеждой.

Среди множества опасностей, грозящих писателю-историку, одна из самых коварных — невольное или даже подсознательное желание подправить исторические события, чтобы лучше их вписать в выбранную заранее схему. Среди множества поводов для сожалений один из самых горьких — в том, что события обычно не желают быть таким образом подправленными. Как было бы удобно, к примеру, привязать начало золотого века Венецианской республики (который приблизительно совпадает с XV веком) к началу правления дожа Микеле Стено, избранного 1 декабря 1400 года. Палеонтолог, для которого погрешность в одно-два тысячелетия в порядке вещей, так бы и сделал. Но стараясь, насколько возможно, придерживаться истины, нужно сказать, что в 1400 году, несмотря на только что с таким трудом достигнутый мир, взгляды дожа и сената с тревогой обращались к Милану. Его правитель, Джан Галеаццо Висконти, продолжал распространять свою власть по Ломбардии и Романьи, Умбрии и Тоскане. Вряд ли в это время венецианцы говорили о золотом веке, многим более вероятной казалась возможность падения республики.

Однако через два года Джан Галеаццо умер, сраженный внезапной лихорадкой. У престола остались вдова и трое сыновей, едва вышедших из детского возраста. К январю 1405 года Каррара, правители Падуи, эти старые враги для Венеции, поступили так же, хотя и менее неожиданно — покинули сцену. Теперь, избавившись от опасностей, Венеция могла спокойно оглядеться, оценить обстановку и увидеть, что с Риальто открываются гораздо более многообещающие виды, чем раньше. Вот теперь пресловутый золотой век действительно наступил.

Стало ясно одно: жители республики стали нацией. Венецию с этого момента больше нельзя рассматривать просто как еще один североитальянский город-государство наподобие Милана, Флоренции или Вероны. Сами венецианцы так считали уже давно, если когда-либо вообще считали иначе. Вот уже почти тысячу лет эти две-три мили мелководья, отделяющие их от материка, не только защищали их от вторжений, но и надежно изолировали от политической жизни Италии, охраняя от войн гвельфов с гибеллинами, города с городом, вечно раздирающих полуостров. Венецию не затронул феодализм с его бесконечными территориальными конфликтами. Исключая периоды кризисов, у венецианцев было время заняться более полезными вещами — обратить внимание на Восток, на Византию и те левантийские и азиатские рынки, которыми питалось ее могущество. Когда Константинополь во время Четвертого крестового похода пал перед католиками, приобретение этих рынков позволило создать торговую империю, протянувшуюся от Восточного Средиземноморья к Черному морю, и обогнать менее удачливых соседей. В этой торговой сфере только два итальянских города составили Венеции серьезную конкуренцию — Генуя и Пиза. Но Пиза быстро ослабла, а Генуя рухнула в 1380 году, после полувековой войны. Теперь, после падения династии Каррара. Венеция почувствовала себя хозяйкой значительной части северо-востока Италии, включая Падую, Виченцу и Верону. На западе подконтрольная ей территория простиралась до берегов озера Гарда. Такую полноправную европейскую державу должен населять народ не хуже, чем в Англии, Франции или Австрии.

Престиж Венеции рос вместе с ее богатством. В 1400 году, хотя Византийской империи оставалось жить еще полстолетия, Константинополь был лишь жалкой тенью некогда великой столицы, а Венеция повсеместно считалась самым красивым городом в мире. Пьяццу и Пьяццетту вымостили брусчаткой — не многие площади Европы могли похвалиться такой роскошью в то время, — они стали местом встречи путешественников с трех континентов. Собор Сан Марко, который в течение трехсот лет с момента его освящения непрерывно украшали, увенчался «готической короной» из мраморных бельведеров и резного растительного узора, изумившей Рескина по прошествии 450 лет. ^[174] Завершили и колокольню (хотя в XVI веке ее верхнюю часть перестроили), а на большом южном фасаде Дворца дожей не хватало только крытого балкона в центре, который появился в 1404 году. Новое здание протянулось вдоль Пьяццетты к северу до седьмой колонны, откуда последнее уцелевшее крыло старого здания дворца работы Себастьяно Дзиани доходило до угла базилики. (Его снесли только в 1423 году, и строительство продолжилось.)