Старая армия - читать онлайн книгу. Автор: Антон Деникин cтр.№ 71

Он вышел вперед с почтительно-скромным видом.

— Когда же вы, наконец, оставите бригаду?

— Осталось еще месяца два, ваше пр-ство…

В этот раз К-ий был посажен на гауптвахту на две недели, как говорили, «для сокращения обязательного срока службы»…

К нашему изумлению, К-ий, выйдя в запас, скоро остепенился, стал деятельным гласным одного из передовых губернских земств, потом членом Государственной Думы.

Связанный сотнями нитей с еврейским населением Белы в области хозяйственной и мелкого кредита, русский служилый элемент во всех прочих отношениях жил совершенно обособленно от него. Можно себе представить поэтому, как было шокировано уездное общество, когда распространился слух, что бригадный командир бывает запросто у казармовладельца П. и раз в неделю играет у него в преферанс… Об этом хвастал по всему городу сам П. Правда, П. был весьма честолюбив; и однажды даже предложил городу вымостить и освещать на свой счет до конца живота своего казарменную улицу, в грязь непроходимую, под тем условием, чтобы ее назвали «П-ской»… Злые языки утверждали, что визиты бригадного обходятся П. не дешево… Но люди более осведомленные с возмущением отрицали материальную заинтересованность бригадира, уверяя, что там — роман… Вообще говоря, в области взаимного общения романическая почва была единственной, разрывавшей цепи где-то и бельских общественных традиций.

Однажды Бела была потрясена небывалым событием…

Пожилой уже подполковник влюбился в красивую еврейскую девушку — бедную папиросницу. Взял ее к себе, нанял ей учительницу и дал ей приличное домашнее образование. Так как они никогда не показывались вместе, и внешние приличия были соблюдены, начальство не вмешивалось: молчала и еврейская община. Но когда прошел слух, что девушка готовится перейти в лютеранство, мирная еврейская Бела пришла в необычайное волнение. Грозили не на шутку убить ее… Большая толпа евреев ворвалась в дом, где предполагалось пребывание девушки, но там ее не нашли: подполковник успел ее куда-то спрятать. Возбуждение росло. Однажды евреи подкараулили подполковника на окраине города и в большом числе напали на него. Произошла какая-то темная история, результатом которой было расследование, восходившее на усмотрение командующего войсками округа. Против ожидания дело окончилось благополучно: подполковник был переведен в другую часть и на перепутье, обойдя формальности и препятствия, успел жениться.

Я слышал потом, что маленькая папиросница с достоинством носила бремя положения дивизионной и бригадной «командирши».

* * *

Как бы то ни было, когда однажды прошел слух, что бригаду переводят из Белы на Дальний Восток, все еврейское население города пришло в большое уныние. И не только потому, что бригадою оно кормилось, а потому еще, что обид от нее видело немного.

* * *

Польское общество жило замкнуто и сторонилось русских.

Мы встречались на нейтральной почве — в городском клубе или в «цукерне» пана Перткевича с мужскими представителями польского общества, иногда вступали с ними в дружбу; но домами не знакомились. Польские дамы были более нетерпимыми, чем их мужья, и эту нетерпимость могло побороть только увлечение. Такие отношения существовали в Варшавском округе почти повсеместно, реже в Северо-Западном крае, еще реже в Юго-Западном. Очевидно — в соответствии с численным соотношением «большинства» и «меньшинства»…

Офицерство в отношении польского элемента держало себя весьма тактично, и каких-либо столкновений на национальной почве, даже в загулявших компаниях, я положительно не помню. Раз только случился эпизод…

В Беле квартировали временно части Либавского пехотного полка, в том числе охотничья команда, с лихим офицером и большим озорником во главе. Раз среди бела дня польское население бросилось к окнам, пораженное неслыханным явлением: по улице громко и стройно неслась песня — польский гимн:

Та песня, за исполнение которой — даже в четырех стенах частного дома — грозила ссылка или, во всяком случае, тюрьма… Изумление возросло еще больше, когда поляки увидели, что поют… идущие строем солдаты. И сменилось возмущением, когда разобрали слова. Либавцы-охотники пели свою песню, по-русски, на мотив только польского гимна:

Страница