Эпоха Михаила Федоровича Романова - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Иловайский cтр.№ 71

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Эпоха Михаила Федоровича Романова | Автор книги - Дмитрий Иловайский

Cтраница 71
читать онлайн книги бесплатно

Отец его Герасим Смотрицкий, гродский писарь Каменецкий, был человек очень образованный, а потому когда князь Константин — Василий Острожский основал у себя в Остроге гимназию (около 1580 г.), то упросил Герасима быть ее ректором. Сюда же князь вызвал и ученого грека Кирилла Лукариса. Под их руководством получил свое первоначальное образование Мелетия; в этой школе он обучался языкам: славянскому, греческому и латинскому. Обнаружив блестящие способности, мальчик по смерти отца поступил в опеку князя Острожского, который отдал его для дальнейшего образования в Виленскую иезуитскую коллегию. Потом он вместе с молодым князем Соломерецким был отправлен за границу, где довершил свое образование в немецких протестантских университетах. Таким образом, он близко ознакомился с католическим и протестантским учением и с европейскою наукою, оставаясь преданным православию. Когда он воротился на родину, его поразило печальное состояние Русской церкви и народности, угнетаемых униатами и католиками: Ипатий Потей в это время торжествовал свою победу над православным духовенством. Меж тем как русские горожане делались униатами, знатные или дворянские роды переходили прямо в католицизм и примыкали к польским магнатам и шляхте.

Смотрицкий излил свою скорбь целой книгой, которую озаглавил «Фринос» или «Плач единой апостольской Восточной церкви с объяснением догматов веры», и издал ее в Вильне (1610 г.) на польском языке под псевдонимом Феофила Ортолога. Тут в лице этой Восточной церкви он оплакивает ее бедствия, обвиняя в них ее отступников, в том числе и Потея. Не ограничиваясь, собственно, плачем, он входит в опровержение латинского учения о папстве, исхождении Св. Духа, чистилище, опресноках, неполной евхаристии и пр.; умаляет отступников покаяться и воротиться к своей родной матери, т. е. Восточной церкви. Между прочим, в этом плаче находится следующее, можно сказать, классическое место. Православная церковь, оплакивая потери своих лучших сынов, ушедших в католичество, восклицает: «Где тот бесценный камень, который и между иными перлами, как солнце между звездами, носила в короне на главе моей? Где дом князей Острожских, сиявший более всех других блеском своей старожитной веры? Где и другие драгоценные камни той же короны: князья Слуцкие, Заславские, Вишневецкие, Збаражские, Сангушки, Чарторыйские, Пронские, Рожинские, Соломерецкие, Головчинские, Красинские, Масальские, Горские, Соколинские, Лукомские, Пузыны и прочие, которых перечислять было бы слишком долго? Где и иные мои драгоценности — где древние, знатные, мощные, в целом свете славные своим мужеством и доблестию: Ходкевичи, Глебовичи, Кишки, Сапеги, Дорогостайские, Войны, Воловичи, Зеновичи, Пацы, Халецкие, Тышкевичи, Корсаки, Хребтовичи, Тризны, Горностаи, Мышки, Гойские, Семашки, Гулевичи, Ярмолинские, Калиновские, Кирдеи, Загоровские, Мелешки, Боговитины, Павловичи, Сосновские, Скумины, Поцеи?»

Красноречивый «Плач» произвел большое впечатление на современников и высоко поставил Смотрицкого в глазах православных. Наиболее крупные писатели противного лагеря пытались ослабить это впечатление своими возражениями. Так, знаменитый Скарга ответил сочинением, которое назвал: «Предостережение Руси греческой веры против Плача Феофила Ортолога»; а потом Илья Мороховский издал «Утоление Плача Восточной церкви, измышленного Феофилом Ортологом». Они защищали Римскую церковь от его нападок и старались выставить автора не столько православным, сколько последователем Лютера и Кальвина, так как он действительно пользовался ими в своих сильных и ядовитых нападках на Римское папство. Не довольствуясь литературною борьбою, католики и униаты постарались добыть от короля Сигизмунда повеление взять из друкарни Виленского братства оставшиеся экземпляры Фриноса и сжечь, а самую друкарню тоже отобрать. Тогда братство на время перенесло типографию из Вильны в имение одного из своих членов, князя Богдана Огинского (местечко Евве), и там продолжало печатать священные и богослужебные книги.

В 1613 году умер Ипатий Потей во Владимире-Волынском. Никто из униатских иерархов не превзошел его своей энергией и не сделал столько для успехов унии. Преемником себе на митрополию он сам назначил Велямина Рутского. Король особою грамотою подтвердил это назначение. А потом папа прислал утверждение чрез своего нунция в Польше. Но, получив митрополию с ее имуществом, Рутский не наследовал богатое епископство Владимирское, которое, по желанию того же Потея, король передал Мороховскому. В первую эпоху своей деятельности в качестве униатского митрополита Рутский особенное внимание обратил на устройство монастырей. Он постарался объединить все униатское монашество, сообщив ему один общий устав св. Василия и сделав из него особый Базильянский орден, по образцу ордена Иезуитского. Он освободил монашество от власти епархиальных архиереев, и подчинил его выборному из его же среды протоархимандриту с советом из четырех лиц; сами униатские архиереи впредь должны быть выбираемы из членов этого Базильянского ордена. Одежду свою униатские монахи устроили по образцу католических; вместо клобука или каптура они стали ходить с открытою головою, закинув назад капу.

Наименее успеха в эту эпоху имела уния в южной половине Западной Руси, и особенно в Киевщине. Пока был жив киевский воевода знаменитый князь Константин — Василий Острожский, он энергично противился введению унии в своем воеводстве. Но в 1608 году скончался этот подвижник православия слишком восьмидесятилетним старцем; а после него киевским воеводою был назначен известный гетман Станислав Жолкевский. Теперь Ипатий Потей успел фактически завладеть кафедральным Софийским собором (находившимся, впрочем, уже в состоянии запустения и разрушения), и назначил в Киев своим наместником протопопа Антония Грековича, бывшего иеродиаконом виленского Святодуховского братства, но изменившего православию; его же Потей сделал игуменом Выдубецкого монастыря, чтобы тот мог пользоваться для своего содержания имениями сего монастыря. Но киевские священники не признали его своим протопопом, а запорожские казаки грозили его убить. (Эту угрозу они исполнили десять лет спустя, утопив его в Днепре.) Монастыри Михайловский, Межигорский и Кирилловский также отказались подчиниться власти униатского митрополита. Тщетно Потей жаловался королю и вносил свои протестации в судебные книги. Вообще в Киеве уния вызвала довольно дружный отпор и возбудила живое движение среди православных. Главным исходным пунктом для этого движения служила Киево-Печерская обитель; а наглядным образом оно выразилось особенно в основании Киево-Богоявленского братства и тесно связанной с ним школы, из которой впоследствии возникла знаменитая Киевская академия.

После Никифора Тура, отстоявшего Киево-Печерскую лавру и ее имения от захвата латино-униатских властей, архимандритом этой лавры является известный западнорусский писатель и ученый муж Елисей Плетенецкий (1599–1624), происходивший из шляхетской фамилии; с него, собственно, и начинается просветительное значение лавры. Продолжая энергично бороться с латино-униатскими властями, он в то же время прилагал особые старания для внутреннего ее благоустройства и обратил ее богатые имущества на создание при ней тех просветительных учреждений, которыми упредили ее Вильна, Львов и Острог. Он возобновил в своей обители пришедшие в забвение строгие правила иноческого жития и общежительный устав по чину св. Василия; завел типографию служебных, канонических и полемических. Для этого дела он умел из разных мест привлечь в лавру иноков ученых и опытных. Между таковыми особенно известны: искусный в богословской науке Захария Копыстенский, подвизавшийся прежде во Львове; превосходный филолог, автор лексикона славяно-русского, Памва Берында, его родственник Стефан Берында; далее, знаток греческого языка Лаврентий Зизаний Тустановский, искусный проповедник Тарасий Левкович Земка, Иов Борецкий, впоследствии киевский митрополит, занимались преподаванием в лаврской школе, которая, по некоторым данным, также возникла при Елисее Плетенецком. Вообще своими трудами он положил начало новому и славному периоду в истории не только Киево-Печерской лавры, но и всего Киевского края.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию