КГБ и власть. Пятое управление: политическая контрразведка - читать онлайн книгу. Автор: Филипп Бобков, Эдуард Макаревич cтр.№ 151

Медведев начал издавать на Западе журнал “Политический дневник”. Не помню, какое издательство занималось этим, но слыло оно антикоммунистическим. Я решил поговорить с автором. Хотя встреча состоялась на нейтральной почве, я не скрывал принадлежности к руководству КГБ, тем более еще один сотрудник, участвовавший в беседе, был известен как официальное лицо. Я не стал обсуждать с Медведевым содержание его публикаций, спросил только, не шокирует ли его сотрудничество с антисоветским издательством. Он ответил:

— Но я имею дело и с издательствами компартий, в частности с газетой “Унита”.

— Сейчас не об этом речь…

Разговор был долгий и, с моей точки зрения, интересный. Я видел и слабость, и силу логики собеседника, понял, где он прав, а где заблуждается. Для меня очень полезно было знать это. Результат встречи меня порадовал: Медведев прекратил сотрудничество с издательствами, не связанными с компартиями. “Политический дневник” вообще перестал выходить. Медведев имел дело теперь только с коммунистической прессой и стал заметно склоняться к “плюрализму в рамках социализма”. А.Н. Яковлев определил это потом как дрейф в сторону от марксизма. Но Медведев, как показало время, вовсе не дрейфовал, он лишь принципиально не мирился с практикой построения социализма в СССР. Для меня же важнее всего было то, что Медведев стал сотрудничать с коммунистами Запада, и теперь воздействовать на его нежелательные выпады можно было по другим каналам. Мы настаивали на необходимости работать с людьми и использовать их потенциал в идеологической работе».

Известно было умение Бобкова беседовать с людьми разного круга, от высоколобых интеллектуалов до пропитанных иронией и сарказмом литературных авторитетов. Этого умения коснулся в своей книге «Таинственная страсть. Роман о шестидесятниках» популярный писатель Василий Аксенов. В главе «Исход» он пытается ущучить генерала, используя свое мастерство незаурядного памфлетиста. Но под его пером, вопреки желаниям, предстает вполне самостоятельная личность, владеющая не меньшей иронией и сарказмом, к тому же проницательным умом. Писатель не мог пойти против обаяния этой фигуры, хотя писал со слов одного из участников беседы, а генерала наделил фамилией Вовков, а именем Максим Денисович. Итак, беседуют трое: генерал, похожий на Бобкова, писатель, похожий на руководителя писательского союза, и поэт, похожий на Роберта Рождественского, под кличкой Роб Эр, под именем Роберт Петрович и Роберт Болеславович. Текст в кавычках — это текст Аксенова.

«Генерал: «Можно сказать, что диссидентура дышит на ладан. Существует, однако, одна серьезная загвоздка. Все наши акции находятся под наблюдением колоссального разведывательного аппарата наших коллег из Лэнгли, штат Вирджиния, и там уже началась некоторая активность встречного характера. …Так вот, нам стало известно, что они взамен уходящей диссидентуры склоняются — цитирую — “к намыванию нового слоя оппозиции из писателей, работающих на грани лояльности”. Хочу вам признаться, …что я с удовольствием оставил бы писателей в покое, если бы коллеги и Лэнгли не вынуждали нас к ответным действиям. Вот я и пришел к вам, столпам нашей литературы, чтобы посоветоваться, что мы можем совместно предпринять. Уверен, что вы понимаете всю серьезность и щекотливость ситуации».

Речь зашла о Василии Аксенове, который в этой истории упоминается под кличкой Ваксон.

«Хороший парень», — сказал поэт.

Генерал:

«И что же, Роберт Петрович, у вас нет никаких личных оснований не любить Ваксона, злиться на него?

— Нет.

Высокий чин улыбнулся с вальяжностью, что подошла бы и славянофильскому кружку Хомякова.

— У нас в русском языке существует какая-то двусмысленность со словом “нет”. То ли это “нет-нет”, то ли “нет-да”.

— Нет-нет.

Высокий чин развел руками:

— Да ведь и в этом “нет-нет” сидит некоторая лукавость, батенька!

Все трое расхохотались, словно джентльмены в каком-нибудь Аглицком клубе. Извлечены были даже идеальные носовые платки».

Генерал:

«А вы роман “Вкус огня” еще не читали, Роберт Петрович?

— Это что же за роман такой? — удивился Роб Эр. (До сих пор мы не можем сказать с определенностью — хитрил Роберт или действительно еще не слышал о “нетленке” Ваксона.) — Отечественный или иностранный? С какого языка переведен? Название мне нравится. “Taste of the Fire”: звучит!

Генерал, как пишут в социалистическом реализме, “поигрывал лукавым взглядом”.

— А я-то думал, что вся эта ваша компания уже прочла черновой вариант или побывала на чтениях. До меня роман еще не дошел, но я уже кое-что слышал. Говорят, что яркая антисоветская вещь вашего хорошего парня, Ваксона. Источник также утверждает, что там через весь текст проходит некий женский образ, напоминающий красавицу из высших кругов нашего общества: вот ведь незадача!»

Роберт:

«Ваксонов — непростой человек. Его родители прошли через ад ГУЛАГа. Он выработал свою собственную концепцию современного романа, в которой нет места ни эзоповскому языку, ни умолчаниям. Политические инвективы, может быть, там и присутствуют, однако они играют второстепенную роль. Роман, с его точки зрения, не может являться политической акцией. Все, что относится к акции, — это всего лишь строительный материал романа. По отношению к роману есть только две политики — или он есть, или его нет…»

Генерал:

«Как я понимаю, вы говорите о “нетленке”, Роберт Болеславович?»

Поэт:

«С такими познаниями вы запросто могли бы стать членом нашей компании.

Высший чин весело рассмеялся:

— Боюсь, что я действительно стану членом вашей компании, но разговаривать придется с каждым поодиночке».

Об Аксенове речь ниже, в связи с альманахом «Метрополь», вокруг которого столкнулись позиции пятого Управления и Московского управления КГБ. А здесь о позиции Бобкова. Он возвел в принцип «штучную» работу с диссидентами. Максимум информации о характере, интересах, окружении, прожитой жизни. И индивидуальное влияние — встречи, беседы, убеждения. Ида Нудель, авторитет среди еврейских националистов, говорила соратникам: «Учитесь работать, как ЧК (Предшественник КГБ в 1917–1921 гг. — Э.М.). Оно бьется за каждого».

Известна была установка Бобкова, которую он внушал офицерам Управления: «Чтобы вам было ясно, в чем заключается ваша работа, — надо всегда идти от противника. Где чувствуется его рука — там наше присутствие и должно быть».

Институты Академии наук имели частые контакты с западными исследовательскими центрами, которые искали в советской академической среде людей, способных стать их агентами, проводниками их идей. Понятно, что эти центры работали вместе со спецслужбами. Несомненно, их удачей стал Поташов, старший научный сотрудник Института США и Канады. Прозевали его, хотя и не сотрудники пятого Управления. Талантливый был политолог. Оказался в командировке в США и дал понять, что готов негласно сотрудничать. Политологи — публика понятливая, свели с ЦРУ.