Пленницы судьбы - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Анисимов cтр.№ 60

Тем временем отец героини продолжал настойчиво требовать возвращения блудной дочери, и в 1816 году она наконец вышла в отставку в чине штаб-ротмистра и приехала в родной Сарапул. Жить в такой глухой провинции Дуровой было невмоготу, она перебралась в город побольше — Елабугу. Там и жила до самой смерти в 1866 году. В Елабуге у Надежды Андреевны открылся писательский талант. Взяв за основу свой армейский дневник, она написала мемуары, которые с восторгом встретил сам Пушкин и начал публиковать отрывки в своем «Современнике». До сих пор эти «Записки» читаются с огромным удовольствием — настолько остроумен, трогателен и талантлив их автор. Воодушевленная похвалой Пушкина, доброй оценкой Белинского, успехом у читающей публики, Дурова засела за романы, повести, но они не были так удачны, как «Записки кавалерист-девицы».

Писательство не могло заменить ей войну. Это и понятно — так часто бывает с военными людьми, прошедшими горнило невероятных испытаний. Для них именно там — «давным-давно», на войне — и была настоящая жизнь с ее остротой и упоением боя. Там под свист пуль и ядер они испытывали бесценные и почти невозможные в мирной жизни чувства боевой дружбы, товарищества, совершали (и видели, как их совершают другие) подвиги самопожертвования во имя родины, товарищей и чести. Никогда более в жизни они не испытывали такого безумного, ошеломительного счастья победы над противником и своим страхом: «Земля застонала под копытами ретивых коней, ветер свистал в флюгерах пик наших; казалось, смерть со всеми ее ужасами неслась впереди фронта храбрых улан. Неприятель не вынес этого вида и, желая уйти, был догнан, разбит, рассеян и прогнан». Когда Дурова заканчивала записки, ей не было и сорока лет, предстояло прожить еще десятилетия, а она не просто грустила, а убивалась, как над курганом Алкида, над могилой прошлого, где осталась ее истинная жизнь: «Минувшее счастие! слава!.. опасности!.. шум! блеск!.. жизнь, кипящая деятельностию! Прощайте!»

Мирные годы для Дуровой стали отставкой, вынужденным бездельем, бессмысленной мышьей беготней. У нее были те странности, которые последователи доктора Фрейда оценят однозначно. Дурова ходила только в мужской одежде, не отзывалась на свое женское имя, но горожане запомнили не это, а необыкновенную доброту небогатой женщины к нищим, падшим людям, к бездомным кошкам и собакам и вообще ко всем живым существам: «...к собаке, которую возьму к себе из сожаления; даже к утке, курице, которую куплю для стола, мне тотчас сделается жаль употребить их на то, для чего куплены, и они живут у меня пока случайно куда-нибудь денутся». Только их, этих уток, кошек и собак, а не возлюбленное Отечество, она могла теперь по-настоящему защитить...

С юных лет, входя в Военную галерею 1812 года Зимнего дворца, я испытываю невольное волнение, ибо оказываюсь в священном месте: со стен, из золоченых рам, на меня смотрит сколько мужественных, открытых, красивых лиц. Но одно лицо особенно привлекает мое внимание...

Не один я задерживаюсь у портрета генерал-майора Александра Алексеевича Тучкова IV. Ф. Глинка писал о нем: «В этих чертах, особливо на устах и в глазах есть душа! По этим чертам можно догадаться, что человек, которому они принадлежат, имеет сердце, имеет воображение, умеет и в военном мундире мечтать и задумываться». Конечно, мы понимаем, что это посмертный портрет, что приколотая к мундиру медаль 1813 года за участие в войне 1812 года не могла быть вручена генералу, погибшему на Бородино в августе 1812 года, но сам его необыкновенно одухотворенный, даже романтический облик художник Доу (или его помощники), конечно, отразил верно. Примечательно, что среди героев, чьи портреты помещены в этой галерее, есть немало однофамильцев, которым по принятой в армии традиции по старшинству службы присваивались номера, но Тучков IV имел в армии не однофамильцев, а родных братьев-генералов. Сразу три брата Тучковы: Николай, Павел и Александр запечатлены кистью Доу в портретной галерее 1812 года (еще один брат, Сергей, тоже генерал, находился на юге в Дунайской армии и поэтому не воевал с Наполеоном и не попал в галерею).

Как все началось? В 1806 году в Москве полковник Александр Тучков обвенчался с прелестной девушкой из русской аристократической семьи. Ее звали Маргарита Михайловна Нарышкина — фамилия более чем знаменитая в русской истории. Молодые были счастливы, но родители невесты при этом сильно нервничали. Дело в том, что за девять лет до этого, еще в 1797 году, шестнадцатилетняя Маргарита вышла замуж за некоего Павла Ласунского, который оказался мотом, бабником и гулякой. Вскоре Маргарита пожаловалась на своего мужа родителям, и те, пользуясь огромным влиянием в обществе, устроили дочери развод, что вообще-то было нетрудно — скверная репутация Ласунского была всем известна. Маргарите официально был даже возвращен статус «девицы Нарышкиной». Сердечная рана у молодой женщины затянулась быстро, и она, встретив как-то раз в 1805 году, на балу, молодого офицера Александра Тучкова, без памяти влюбилась в него, что и не удивительно: у Тучкова был такой романтический, мужественный облик! Он родился в 1777 году, и к 1806 году ему не было и тридцати лет. Он начал службу, как и его братья, в артиллерии, быстро проявил себя как дельный офицер. Во времена правления Павла I Тучков, подобно многим его современникам, совершил длительную поездку по странам Западной Европы, причем в мае 1804 года оказался в Париже и присутствовал при церемонии провозглашения Наполеона Бонапарта императором. Вернувшись в Россию, он получил в свое командование Муромский пехотный полк, с которым и участвовал в той войне с Наполеоном, которая принесла России позор Аустерлица 1805 года. Когда влюбленный в свою избранницу Тучков посватался к Маргарите, родители ее, напуганные столь скандальным предыдущим браком своей дочери, молодцу отказали, и он вновь уехал на войну — начиналась кампания 1806 года против французов.

Тут-то он и покрыл себя славой. Как писал о нем его начальник генерал Бенигсен, Тучков в сражении против французов при Голымине «...под градом пуль и картечи действовал как на ученье», то есть спокойно и хладнокровно. Его удостоили ордена Георгия 4-й степени. Это была выдающаяся воинская награда. После этого родители Нарышкиной отказать такому заслуженному офицеру уже не могли — в Москве сыграли свадьбу. Потом снова наступило время походов — это была новая кампания против французов 1807 года, и снова за мужество в бою Тучков удостоился ордена Святого Владимира 3-й степени.

Не прошло и года, как Тучков ушел на очередную, на этот раз русско-шведскую (1808 — 1809), войну. И тут его молодая жена, вместо того чтобы махать чепчиком с крыльца и лить слезы, переоделась в солдатский мундир, вскочила на коня и под видом денщика (вспомним Надежду Дурову!) последовала за мужем в тяжелейший зимний поход через Ботнический залив, в котором морозы, обледенелые дороги, неверный лед залива, были даже более опасны, чем пули и ядра слабой шведской армии. Маргарита выдержала это испытание, став настоящей боевой подругой свежеиспеченного генерал-майора, вернувшегося с двумя новыми орденами и славой отважного полководца. В 1811 году Маргарита родила сына Николая, так что с началом войны 1812 года с Наполеоном она уже не могла следовать, как прежде, за мужем. Маргарита проводила его только до Смоленска, а потом вернулась к родителям в Москву. Вскоре русская армия (а вместе с ней и 1-я бригада Тучкова) начала отступать, и в сражении под Смоленском семья Тучковых понесла первую потерю: командуя в бою своей бригадой, брат Александра генерал-майор Павел Тучков III был тяжело ранен штыковым ударом, изрублен саблями, и только звезда ордена, которую враги заметили у него на груди, спасла ему жизнь: его взяли в плен, и раненый был доставлен к Наполеону, который, в знак уважения к мужеству Тучкова III, вернул ему шпагу и отправил его во Францию.