Пленницы судьбы - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Анисимов cтр.№ 72

А жизнь шла своей чередой — Катиш была женщиной красивой, страстной. В Англии у нее начался скандальный и бурный роман с наследным принцем Вюртембергским Фридрихом Вильгельмом. Он так увлекся Катиш, что не ограничился обычной интрижкой, а развелся с женой и предложил руку и сердце Екатерине Павловне. Она подумала-подумала, а потом и согласилась. И вот в 1816 году Катиш стала женой наследника и в том же году — королевой Вюртемберга, хозяйкой Штутгарта. Наконец обосновавшись во вновь отвоеванном у жизни гнезде, она показала себя деятельной, энергичной и щедрой властительницей, изо всех сил стремилась, как и ее сестра Мария, стать для немцев своей, настоящей немкой (что, в принципе, было нетрудно: немкой была ее бабка Екатерина Великая, немкой была и ее мать). Как и все государыни того времени, Екатерина Павловна занималась благотворительностью, просвещением — даже создала в Штутгарте немецкий вариант Смольного института и, подобно своей бабке и матери, лично пестовала его. Как и другие дочери Павла I, она была образованна, воспитанна, ее окружали толковые, знающие люди. Впрочем, в ней не было развитого эстетического чувства и склонности к искусствам. Как-то, разговаривая с великим Гёте, она стала безапелляционно утверждать, что мало ценит искусства из-за их прагматической бесполезности, разве только хороша архитектура, благодаря которой строятся полезные сооружения и дома. Суждения эти не делали чести сестре и повелительнице Гёте Марии Веймарской, отличавшейся как раз тонким эстетическим вкусом. Но вообще-то Екатерина была особа активная, честолюбивая, с широкими планами, благо деньги из России в поддержку ее амбициозных проектов приходили большие. Она вообще лелеяла мечту сделать Штутгарт — в противовес Берлину или Мюнхену — новым центром политической жизни Германии, а уж в этом центре истинным центром притяжения всех сил была она, королева, хотя и не ставшая императрицей.

Брак ее с Фридрихом Вильгельмом удался. Екатерина родила ему двух дочерей, жизнь в семье складывалась вроде бы замечательно. И полной неожиданностью для всех явилась внезапная смерть Екатерины Павловны в декабре 1818 года. Началось все с пустяка — однажды на лице королевы, в углу губ, вскочил прыщик. Ни придворные врачи, ни сама Екатерина не придали значения этой болячке. Королева даже сковырнула прыщик иголкой. Вскоре вместе с мужем она отправилась на подгородный конный завод — оба были заядлыми любителями лошадей. Целый день королева провела на холодном ветру, и к вечеру неожиданно прыщик превратился в сыпь, и она стала разрастаться, захватывая часть лица. Словом, болячка эта оказалась прогрессирующей рожей, страшным инфекционным воспалением. Лицо Екатерины Павловны покраснело, опухло, и очень быстро инфекция попала в мозг. Смерть королевы, которой не исполнилось и тридцати одного года, оказалась мучительной, но скорой. Супруг ее Фридрих Вильгельм был в шоке: «Король с каким-то упрямством отчаяния долго не хотел и не мог верить своей утрате, долго сидел он над бездыханным телом своей супруги, сжимавши в руках своих охладевшую руку ее и ждал, когда она откроет глаза...»

«Более всего мы любили Петергоф и Павловск. Мы были так привязаны к этим местам с братом Михаилом, что когда приходилось оттуда уезжать, то мы исхаживали все любимые наши места, со всеми прощались весьма нежно и препоручали свои садики, осликов, кораблики и прочее приставленному солдату...»

Так писала впоследствии королева Нидерландов Анна Павловна. По этим дорожкам Анна бегала вместе с братьями Николаем и Михаилом. Она родилась в 1795 году в Гатчине, в семье наследника престола Павла Петровича и Марии Федоровны, следом, в 1796 году, родился брат Николай, ставший потом императором, а в 1798 году — брат Михаил. Это были последние дети императора Павла I, и он особенно их любил, говорил, что если старших отобрала у него мать, то эти с ним будут всегда, и часто ласкал младших, называя их «мои барашки», «мои овечки». Это были приятнейшие воспоминания Анны о человеке, которого страшилась вся Россия... Анна помнила как смутный сон страшный день 11 марта 1801 года, когда погиб ее отец, а также ту радость, которая их охватила при известии, что они возвращаются из холодного и сырого Михайловского замка, куда их за месяц до этого перевез отец, в свои уютные детские комнаты в Зимнем дворце, где они втроем — Анна, Николай и Михаил — самозабвенно играли, причем Анна любила изображать императрицу, а братья «скакали верхом» на палочках рядом с ее «каретой», составленной из стульев. Навешивала девочка на себя и «бриллианты» — хрустальные подвески с дворцовых люстр. В отличие от своего брата Николая, ненавидевшего «несносных учителей», Анна училась с охотой и в учебе делала большие успехи. А летом их ждал зеленый рай Павловска, Гатчины или Петергофа.

Шли годы, девочка выросла в красивую, стройную девушку и в 1809 году неожиданно для всех в свои четырнадцать лет оказалась в центре внимания всей Европы. «Она высока ростом для своего возраста и более развита, чем обыкновенно бывает в этой стране, так как, по словам лиц, посещающих двор ее матери, она вполне сформирована физически вот уже целых пять месяцев... у нее прекрасные глаза, нежное выражение лица, любезная и приятная наружность, и хотя она не красавица, но взор ее полон доброты. Нрав ее тих и, говорят, очень скромен. Доброте ее отдают предпочтение перед умом». Кто же этот любопытный, который интересуется, когда у девушки начались месячные? Этот любопытный — император Франции Наполеон, который осенью 1808 года потребовал от своего посланника в Петербурге Армана де Коленкура подробнейших сведений о великой княжне Анне Павловне. Дело в том, что после того, как сватовство Наполеона к Екатерине Павловне провалилось (о чем уже рассказано), он вдруг решил избрать себе в жены ее сестру Анну. Если сватовство к Екатерине Павловне можно было как-то понять, то желание Наполеона взять себе в жены четырнадцатилетнюю девушку как громом поразило и императора Александра I, и Марию Федоровну. Что делать? Опять отказать императору Франции? Или обречь невинную девочку на жертву? Именно как жертву воспринимала этот возможный брак Мария Федоровна. Она писала сыну-императору: «Если у нее не будет в первый год ребенка, ей придется много претерпеть. Либо он разведется с нею, либо он захочет иметь детей ценою ее чести и добродетели. Все это заставляет меня содрогаться! Интересы государства — с одной стороны, счастье моего ребенка — с другой... Согласиться — значит погубить мою дочь, но одному Богу известно, удастся ли даже этой ценою избегнуть бедствий для нашего государства. Положение поистине ужасное! Неужели я, ее мать, буду виной ее несчастья!» Мария Федоровна с волнением спрашивала сына, может ли Россия сопротивляться Франции, или все же придется пожертвовать младшей дочерью. Александр был откровенен с матерью — сил у России для новой войны с Бонапартом пока нет!

Но Бог тогда был милостив — если не к России, то к Анне. Неожиданное предложение с трудом, с помощью проволочек, удалось отклонить. Здесь свое веское слово сказал сам император Александр, взвесивший все за и против: «Мое мнение таково, что, принимая во внимание все неприятности и придирки, а также недоброжелательство и злобу, с какой относятся к этому человеку, лучше ответить отказом, нежели дать свое согласие против воли». А за Наполеона, как уже сказано выше, пошла дочь австрийского императора восемнадцатилетняя Луиза, которая действительно стала жертвой и после рождения сына была фактически оставлена мужем.