Игра в «Потрошителя» - читать онлайн книгу. Автор: Исабель Альенде cтр.№ 51

Четверг, 16 февраля

Внучка позвонила Блейку Джексону в разгар утра. Он был в аптеке, ему пришлось оставить то, чем он в данный момент занимался — подсчитывал капсулы по рецепту, — так встревожил его тон, каким говорила Аманда.

— Разве ты сейчас не на уроке? — забеспокоился он.

— Я звоню тебе из туалета. Это насчет Брэдли. — Было заметно, что девочка едва сдерживает слезы.

— Что стряслось?

— У него есть девушка, дед! — Тут она зарыдала.

— Ах, радость моя, как жаль! Откуда ты узнала?

— Он это выложил на своем «Фейсбуке». Скажем так: сначала он меня предал, а потом выставил перед всеми на посмешище. И фотографию выложил, девица — чемпионка по плаванию, как и он: плечи будто у мужика, злобная харя. Что мне делать, дед?

— Не знаю, Аманда.

— С тобой случалось что-нибудь подобное?

— Не помню. Такие вещи забываются…

— Забываются! Я никогда не прощу Брэдли! Я ему послала сообщение, напомнила, что мы собирались пожениться, а он не ответил. Думает, наверное, как станет оправдываться; все мужчины — изменники, как Алан Келлер, как папа. Никому нельзя доверять, — плакала девочка.

— Я не такой, Аманда.

— Но ты старик! — вскричала внучка.

— Мужчинам, конечно же, можно доверять, они в большинстве своем вполне приличные. Твой папа — холостяк, то есть, я хотел сказать, он разведен и не должен хранить верность.

— Ты хочешь сказать, что Брэдли тоже холостяк и не должен хранить мне верность, хотя мы собираемся пожениться?

— Мне кажется, радость моя, что насчет женитьбы не было твердой договоренности. Возможно, Брэдли и не знал, что ты хотела выйти за него замуж.

— Не говори в прошедшем времени, я все еще хочу выйти за него замуж. Ну, погоди: поступлю в Массачусетский технологический и уберу эту дуру из поля видимости.

— Вот это правильно, Аманда.

Внучка плакала еще пару минут, а дед ждал у телефона, не зная, как ее утешить, потом услышал, как она шумно высморкалась.

— Мне нужно возвращаться в класс, — вздохнула Аманда.

— Полагаю, это неподходящий момент для разговора о вскрытии. Я тебе позвоню вечером, — сказал Блейк.

— О каком вскрытии?

— О вскрытии тела Рэйчел Розен. Патологоанатом считает, что убийца впрыснул ей наркотик: на левом бедре имеется след от укола. Он заклеил ей рот, потом задушил, вернее, удавил с помощью рыболовной лески и хирургического зажима и, наконец, повесил на вентиляторе.

— Как-то сложновато, тебе не кажется, Кейбл?

— Кажется. С помощью токсикологического анализа наркотик определили. Это лекарство под названием «версед», его используют по-разному, в частности, чтобы успокоить пациента перед операцией; судя по дозе, какую ей вкололи, Розен через несколько минут практически потеряла сознание.

— Интересно, — заметила внучка, похоже вполне оправившаяся от любовного разочарования.

— Иди в класс, радость моя. Ты меня любишь?

— Ни капельки.

— Я тебя тоже.

Пятница, 17 февраля

Готовясь к предпоследнему на неделе сеансу, Индиана втерла в запястья пару капель лимонной эссенции, которая помогала ей сфокусировать ментальный импульс, и зажгла палочку ладана перед богиней Шакти, прося у нее терпения. Выдалась одна из тех недель, когда Гэри Брунсвику необходимо было дважды пройти терапию, и ей пришлось изменить график приема других пациентов, чтобы вставить его в расписание. Обычно после трудного сеанса ее приводили в норму две-три конфеты из черного шоколада, но с тех пор, как Индиана порвала с Аланом Келлером, конфеты потеряли свои возрождающие свойства, и она оказывалась беззащитной перед жизненными невзгодами, такими как Брунсвик. Тут требовалось что-то покрепче шоколада.

Когда Брунсвик впервые пришел в ее кабинет, у него не было тайных намерений, в отличие от других мужчин, которые придумывали себе разные недуги, чтобы приударить за ней. С иными, которые гордо разгуливали голышом, надеясь произвести на нее впечатление, Индиана хлебнула лиха, но потом научилась сразу выпроваживать их, до того как хвастовство обернется реальной угрозой, так что в редких случаях ей приходилось просить помощи у Матеуша Перейры. Художник оборудовал тревожную кнопку под массажным столом, Индиана могла вызвать его, если не справлялась с ситуацией. Некоторые из нахалов возвращались, полные раскаяния, просили предоставить второй шанс, но Индиана им отказывала: чтобы исцелять, нужно сосредоточиться, а как это сделать, когда воздетый член направлен прямо на тебя под простыней? Гэри Брунсвик был не из таких, его прислала Юмико Сато, чьи волшебные иглы, побеждающие почти что любую болезнь, не совладали с его упорной головной болью, так что японка отправила этого пациента к соседке, в кабинет номер восемь.

Брунсвик, никогда не видевший Индиану, изумился, когда она открыла дверь: перед ним предстала валькирия, переодетая медсестрой, — совсем не так он представлял себе ароматерапевта. Он даже не ожидал увидеть женщину, полагая, что Индиана — мужское имя, как Индиана Джонс, герой фильмов, которые он смотрел подростком. Еще до того, как окончился первый сеанс, его захлестнула волна новых ощущений, с которыми было трудно совладать. Он гордился своим хладнокровием, тем, что может контролировать свои поступки, но близость Индианы, женственная, теплая, сочувственная, прикосновение ее сильных рук и разлитая в воздухе смесь ароматов, приглашающих к неге, обезоружили его, и целый час, покуда длился сеанс, он пребывал на небесах. Поэтому возвращался, как смиренный проситель, не столько затем, чтобы излечиться от мигрени, сколько затем, чтобы видеть ее, снова испытать экстаз того, первого сеанса, который, впрочем, уже не овладевал им с прежней силой. С каждым разом ему, будто наркоману, требовалось больше.

Робость и неловкость помешали ему со всей искренностью открыться Индиане, но намеки множились и учащались в опасной прогрессии. Другого Индиана выставила бы без колебаний, но этот ей казался таким хрупким, несмотря на армейские ботинки и грубую, мужественного покроя, куртку, что она боялась нанести ему смертельную рану. О таких своих переживаниях она мельком упомянула Райану Миллеру, который пару раз видел Брунсвика. «Почему ты не отделаешься от этого жалкого хорька?» — спросил он. Вот именно: потому что Брунсвик был жалким.

Сеанс прошел лучше, чем она ожидала. Индиана отметила, что вначале пациент нервничал, но в процессе массажа расслабился и проспал все двадцать минут, посвященные рэйки. В конце Индиане пришлось слегка встряхнуть его, чтобы согнать дремоту. Она оставила пациента одного, чтобы тот оделся, а сама вышла в приемную, где пахло как в азиатском храме, хотя палочка ладана уже догорела. Она открыла дверь в коридор, чтобы проветрить, как раз в тот момент, когда Матеуш Перейра явился навестить ее, забрызганный краской и с растением в горшке, которое принес Индиане в подарок. Дни художника проходили в долгих сиестах, окутанных дымом марихуаны и перемежающихся приступами творческой активности, что не мешало ему внимательно следить за окружающим: он был в курсе всего, что случалось в Норт-Бич и особенно в Холистической клинике, которую почитал своим домом. Первоначальное соглашение с домовладельцем состояло в том, что художник должен был оповещать его обо всех перемещениях съемщиков в обмен на чаевые и бесплатное жилье на чердаке, но, поскольку здесь редко случалось что-то достойное упоминания, условия договора с китайцем как-то размылись. Привычка бегать по этажам, разносить почту, откликаться на жалобы и выслушивать признания обернулась дружбой со съемщиками, которые стали для него единственной семьей, особенно Индиана и Юмико, лечившие его ишиас соответственно массажем и иглоукалыванием.