Чертольские ворота - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Крупин cтр.№ 31

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Чертольские ворота | Автор книги - Михаил Крупин

Cтраница 31
читать онлайн книги бесплатно

Сущев став петлял, как река. Подобравшись почти вплоть к кустам первой излуки, несколько охотников ударили нагайками в прикрученные к седлам тулумбасы.

Утки бежали, увязая, по воде, плеща всполошенными крыльями. Сокол Семен Ширяев в вышине вдруг сложил за спиной крылья накрест, точно приказчик перед съезжей избой, и, как отпущенный камень, стал свободно падать вниз... Ширяй ударил утку так, что она покатилась брызжущей юлой, но чуть только приостановилась — вскинулась и исправно поплыла. Ловчие хотели уже пристрелить, посчитав, что Ширяй ее плохо подбил, но тут утка макнулась в воду головой, кишки вон вышли.

Ловчие нагишом вбежали в озеро. Первую добычу вернули соколам...

Лебеди, вдалеке снова садясь, расправляли под углом к воде листы лап, погашая лет, скользили под нависшие ракиты и кусты...

Из Сущева думали сначала идти в заводь Тушина, обещавшую больше дичи, но царь, вдруг помрачневший, приказал назад — в Покровское. Кречет Мадин все не хотел спускаться, он один так и не бил уток. Заманивали его сырым мясом на длинной палке с гусиными крыльями, Мадин все кружил и кружил, то прекрасно вычерчиваясь, то вдруг так уменьшаясь, что у стоящих внизу конников дух захватывало...

Выйдя на большак, ведший к Покровскому, Дмитрий и Андрей Корела пустили коней в полную меть и сразу оставили далеко позади бережно трусящих с птицами на рукавицах сокольников. Некоторые из польских капитанов и окольничих свиты тоже отдали поводья, но и они скоро безнадежно отстали.

Мимо конников, мешаясь с полосками луж и учащенными кустами, летела земля. Рысак донского атамана сначала обошел скакуна бывшего конюха на голову, потом на корпус. Чего только Отрепьев не делал: тянул за удила, посылал, сочинял небывалые посадки в седле... — его арабчик только сбился и отстал еще на десять сажен. Наконец царь нарочито взмолился, но едва казак дождался его, деловито поменялся с соперником конями.

Кучум оказался сух и сохранил дыхание. Отрепьев долго первенствовал, но и на сорванном царевом меринке Корела вышел нолем. Царь опять куролесил в седле, даже орал на атаманова друга — впустую.

— Но что, что?! Почему опять?! — ужасно потом удивлялся, хороня досаду. — Выкладывай, что за волшебство такое?

Кони их шли теперь шагом.

Атаман все рассказывал спокойно: как мягче сидеть, как не тянуть, а «на зернышко» поддерживать рысь поводом, как «нести перед», не задерживая коню бедра.

— Вот как? — моргал и щурился Отрепьев. — А я думал, наоборот! Я-то как раз не так учен...

— Уче-ен! — смеялся Корела. — Тогда, государь, может, меня еще и обойдешь! Я-то... Трехгодовалым на коня-бахмата батька посадил да огрел его плетью, вот и вся наука. Дескать, убьется — неча и жалеть, а усидит, — значит, толк будет!

— Отец твой тоже был из атаманов? — спросил царь.

— Вряд ли... Наверно, старожилец просто. Я его плохо помню. Потом старики, кунаки его, сказывали: он был из твоих дворян.

— Вот-те на! Ты что ж это — дворянского роду? — захохотал Отрепьев.

— Не хотел тебе сказывать, — пожалел равнодушно донец. — Заставишь еще служить по долгу, а не вольной волей, да уж ладно... Испомещен он был под Тулой, под Орлом ли... А в заповедные-то Ивановы лета все его мужики сели в лодку да и вниз по Дону понеслись... Тятька ну их ловить, скок тоже на весла — ату! Да вот беда — нагнал их только за Красивой Мечью. Смотрит, мужички его к луневскому табору уж пристают, луневцы их встречают — дело слажено, назад не отдадут. Недолго думал тятька. Куда ему назад: в недоразодранные перелоги, к подьячим в клешни? — плюнул да к той же станице пристал.

— Тульский помещик? А как же ирозванием-то? Корела?.. Корелов?.. Вроде не слыхал...

— Всяко не так!.. Кто на Дон от вас уходит, старое прозвание навеки скидывает. Я и сам в непонятии. Отец, какого роду мы, ни мне, ни прочему живью в степи не докладал... Так что, когда доведется, уже чистое казачье племя зачну.

Отрепьев слушал, радовался: он, оказывается, не так одинок. Своевольно сводили линялое таврение прежних неважных имен — ради новых крылатых ристалищ — неисчисленно многие.

— С тебя, значит, яко от Рюрика или Авраама, свежий народ поведется? Корелов род? — с удовольствием завидовал Дмитрий. — Слушай, а откуда это? Давно думал спросить. Что за явно северное имище?

— Да это мы когда в Курляндии Борису против шведа помогали...

— И там побывал?!

— Зеленчик был совсем еще, чур чуркой. Вот, а местечко, сельщина там, где стояли мы, — Корела и речка Корела. Полюбилась мне там одна девчонка, хорошо, легко так полюбилась... И она как-то вроде прикипела ко мне... Смешная, важная, по-русски ни бельмес... Я уж и не знал потом, как и отделаться-то от нее.

Корела снял гроздь с близко подошедшей к большаку рябины да закусил, вместо ягод, рассеянно листок.

— На пути домой ребята веселились: да оглянись хоть раз, видна еще твоя Корела! Труси, труси уж назад, отпускаем... А я, дурак, ярюсь! А эти волки пуще!.. И дома-то потом, кто ни помяни, ну за любой причиной, этот край, все уже ржут и глядят на меня. Так и пристало слово, хуже молодой смолы...

— А что ж не взял женщину-то с собой? — пытал Отрепьев. — Взял и увез бы...

— Совсем хотел было! — тряхнул головой и выгнул усы над губой, кислясь горючей ягодой. — Совсем было собрал.

— Так. И что?

— Да тут ветер какой-то задул. — Казак вынул рубчатый лист изо рта и с удивлением посмотрел на него.

— Как, как ты сказал? — Отрепьев невольно прибрал повода, чтоб конь не всхрапнул. Андрей чуть сутулился в седле.

— Ну ветер, ветер...

ЕЩЁ ОДНО ВЕНЧАНИЕ

После летних дел Тургеневых и Шуйских Басманов вел спокойные дознания, без удивлений, пытал мало. Упрочил охрану — свою и царя, по вечерам махал со стремянным в паре мечом, ел много, холил тело — и не поправлялся... А уже безрассудно боялся, что одна душа, без глухих опор тела, вот-вот под тяжестью державшегося на ее плечах гордого живота государства не выстоит и упадет, сверху рухнет безжалостное государство, душа разлетится на тысячу мелких осколков по свету — ни черти, ни ангелы не соберут...

Дабы быть, как и прежде, храбрым, Басманов старался теперь не оставаться один, более действовать, мельче думать. Раньше утрами боярин свято нежился в постели, теперь он с силой отжимался с ложа, напоминая себе в сотый раз: «Такова судьба всех важных полководцев, и Александр Святой выкалывал глаза своим новгородцам, а уж сколько русских косточек укротитель Мамаев перекрошил, и прикинуть страх!..» За день Басманов так себя старался заморить, чтобы едва коснуться головой подушки — уже спать. Он и не ложился, пока не начинал на ходу кивать и мести грудь бородой, что петух индусский... Не успев добормотать «На сон грядущим», пресно исчезал...

Только в одну ночь воевода так и не заволокся веками — в ночь после тайного венчания повелителя и Ксении. Он все лежал и видел — вокруг трех слабых свечек в голостенной каморе над извинным погребом — златотканого владыку Игнатия, прислуживающих ему при таинстве еретиков веселого Виториана и тихого, преощутимо отдающего южным вином, но горько трезвого Никиту. Видел невесту, светлое виссонное пятно, тревожного Отрепьева, предельно следящего, чтобы совершалось все по истине и чину: возгласы, венцы... На лице царя все увеличивается чувство неладности сотворяемого тут и вдруг восторг догадки — понял, понял, «что» неправильно!

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению