Калигула - читать онлайн книгу. Автор: Саймон Терни cтр.№ 44

Лицо Макрона являло собой презабавную картину, и я бы рассмеялась, если бы в этот момент, на этом судне, медленно причаливающем к пирсу, не решалась судьба всего мира. Мы обернулись в сторону навеса. Охранников-германцев, моряков, рабов, даже Силана, а также триерарха нашего судна и его помощника – всех подхватил вихрь неразберихи. Наконец и Лонгин не выдержал, побежал к навесу, таща за собой жену.

И только брат стоял у борта с невозмутимым видом, словно прикидывал, что съесть на обед. Мне такое спокойствие казалось непостижимым, но еще сильнее был потрясен Макрон, когда вновь перевел взгляд на Калигулу. К тому же префект разрывался между двумя противоположными стремлениями: остаться с Калигулой или бежать к императору. Разумеется, скорее всего, германцы Тиберия не пропустили бы его под навес. В конце концов префект решил не суетиться.

– Что там случилось? – хрипло спросил он у моего брата.

Калигула медленно оторвал от борта правую руку. Только тогда я заметила, что он не держался ею за ограждение, а что-то сжимал в кулаке. Подняв сомкнутые пальцы на уровень глаз, прямо к наморщенному лбу Макрона, Гай раскрыл ладонь. На ней лежало три маленьких округлых предмета, то ли семена, то ли ягодки. Они были густо-красного цвета, с черным и блестящим, как око Аида, пятном на узком конце. Макрон молча таращился на них. Подозрение по-прежнему читалось на его лице, но удивление было полностью вытеснено ужасом.

– Клинок мимо германских охранников не пройдет, – негромко произнес мой брат, так что мы едва слышали его на фоне переполоха ввиду императорской кончины. – Но клинок и не назовешь неприметным оружием. А это – ягоды растения абрус из краев, что лежат за Аравией, – объяснил он, кивком указав на красные шарики у себя на ладони. – Слишком редкие, чтобы кто-то, даже неисправимый параноик, смог выработать устойчивость к их яду. Иногда нам приходится подталкивать фурий в нужном направлении.

Я будто язык проглотила и не могла вымолвить ни слова, хотя в моей голове было тесно от вопросов.

Сколько времени он подбрасывал старику яд?

Как вообще это делал, если Тиберия всегда окружают телохранители?

Где, во имя двенадцати богов Олимпа, он умудрился раздобыть такой редкий яд на нашем малюсеньком острове?

Как ему удалось столь тонко рассчитать момент кончины?

Целеустремленность и сила брата безмерно восхитили меня, но еще – впервые в жизни – я испытала по отношению к Калигуле нечто похожее на страх. Я всегда знала его как упорного и осторожного человека, изредка страдающего от излишней вспыльчивости, но никогда раньше не считала его способным на расчетливое убийство.

Разумеется, все эти соображения пронеслись в моей голове за доли секунды и оставили после себя лишь признание правильности его поступка. Он сделал то, что необходимо было для безопасности – своей собственной и нашей, его сестер. Он сделал это ради Рима и на благо всего мира. А сам акт убийства и решение пойти на это, должно быть, стали мучительным испытанием для него, тем более что он ни с кем не поделился.

С другой стороны, к чему привело содеянное им? Да, Гемелла не утвердили в качестве первого преемника. То есть теперь мы вернулись к тому положению, которого страшились долгие месяцы и даже годы. Император мертв, а преемственность не определена.

– Императору не суждено было добраться до Рима, – выдохнул Макрон.

– Ему не суждено было добраться до Мизена, – поправил его Калигула.

Гвалт за нашими спинами не стихал. Германцы-телохранители бестолково метались туда-сюда. Они защитили бы Тиберия от мечей и кулаков, но противостоять тому, что выглядело следствием его продолжительного недомогания, были не в силах. Германцы смогли бы охранять его безжизненное тело, но не знали, чьей власти должны отныне подчиняться. Преторианцы стояли подальше от германцев, дабы не вспыхнула случайная ссора, и тоже ждали приказов. Рабы рвали на себе волосы и выли, хотя я видела, что они лишь изображают горе. Никто не любил старика, а меньше всего рабы, которые жили в ежедневном страхе, что малейшая их оплошность закончится визитом на злосчастную террасу.

Из-под навеса с пепельным лицом вынырнул Гемелл. Я пыталась понять, успел ли он услышать, кто будет следующим императором, или, войдя под навес в ожидании хороших вестей, стал свидетелем смерти своего деда. За Гемеллом показался Геликон, личный телохранитель императора, насупленный и мрачный. Уберечь хозяина от болезни было не в его силах, и ему достало ума сообразить, что теплых чувств к нему самому никто не испытывает, ведь за несколько лет он хладнокровно отнял жизнь у множества невинных людей.

На корме коротко звякнула сталь мечей. Там растерянный германец обменялся с таким же растерянным преторианцем оскорблениями. Командиры успели растащить их прежде, чем воцарился всеобщий хаос.

По чистой случайности именно в этот момент судно, причаливая, стукнулось о пирс и резко остановилось, отчего несколько человек с испуганными вскриками повалились на доски палубы. Моряки, не знающие толком, как им теперь себя вести, пытались выполнять свою обычную работу. Они привязали бирему к пирсу и установили трап для высадки.

Калигула привлек мое и Макрона внимание, тихо, но с большим нажимом произнеся:

– Макрон, время решать. Гемеллу ехать до Рима еще сто с лишним миль, однако от трона его отделяет всего один короткий шаг. То же самое верно и для меня. Возможно, будет война. Будут убийства, предательства и смерть. Рим может низвергнуться в хаос, как было после гибели Цезаря…

Едва он упомянул имя Цезаря, как я вспомнила: сегодня мартовские иды! Любят же парки играть судьбами смертных! Или… парки тут ни при чем. В полном изумлении я уставилась на брата. Неужели он смог спланировать все, даже выбрал особенную дату?

Потерявший дар речи префект только растерянно наблюдал за происходящим.

Гай откашлялся, чтобы привлечь его внимание:

– Макрон, поддержка преторианцев сейчас будет иметь решающее значение. Пришло время действовать.

Я нервно сглотнула. В префекте всегда чувствовалось что-то такое, отчего я так и не стала доверять ему. Тем не менее до сих пор он неуклонно поддерживал Калигулу, а не придурка Гемелла.

Мир затаил дыхание.

Великий Юпитер на Олимпе приготовился метнуть молнию.

Макрон взглядом нашел на пирсе центуриона преторианцев. Тот стоял во главе колонны с видом озабоченным и растерянным. Он явно догадывался, что именно происходит на борту биремы, но пока не получил никакого подтверждения. Потом заметил, что на него смотрит префект, и расправил плечи.

– Центурион, строй людей. Божественного Тиберия более нет с нами. Да здравствует новый император Рима. Да здравствует Гай Юлий Цезарь!

Совпадение имени и даты заметила не только я – по-видимому, и Гемелл, который ошеломленно разинул рот да так и застыл. Затем наступил краткий миг неопределенности. Командир германцев заколебался, но кинул один взгляд на бестолкового юношу с отвисшей челюстью и отдал своим людям приказ строиться, после чего повел их по проходу от кормы к носу, остановил на почтительном расстоянии перед моим братом и там опустился на колено. Калигула, улыбаясь, незаметно для всех выбросил три красные ягоды за борт, в темные морские воды. Наверное, он приберегал их для самоубийства на тот случай, если преторианцы его не поддержат. Как я уже упоминала, брат редко оставлял что-либо на произвол судьбы.