Волосы. Иллюстрированная история - читать онлайн книгу. Автор: Сьюзан Дж. Винсент cтр.№ 36

Страница

Портреты эпохи Тюдоров и Стюартов демонстрируют как повсеместное распространение бороды и усов, так и широкое разнообразие способов их укладки (ил. 4.1). Они свидетельствуют не просто о том, что бороды (в данном случае подразумеваются любые волосы на лице, а не только те, которые носятся на подбородке) были привычным зрелищем, но и что их форма и текстура были предметом сознательного моделирования. Иными словами, бороды были частью моды. Таким образом, к концу XVI века мы видим, что они становятся мишенью для авторов, стремившихся раскритиковать модные излишества, то есть крайности стиля и поведения, которые считались безнравственным злоупотреблением временем, деньгами и прочими ресурсами. Как и другие аспекты моды того времени, бороды в этом контексте понимались как признак тщеславия. А тщеславие, надо понимать, было не просто недостатком характера, а смертным грехом, который преградой вставал между грешником и Богом, помещая человека над его создателем, меняя то, что Господь уже сделал по своему подобию, и приводя человека к самопоклонению. Фасоны бороды перечислены и карикатурно описаны в сатирических литературных портретах, чье растущее изобилие отражало творческий размах их «жертв»:

^{Ил. 4.1. Хуан Пантоха де ла Крус. Конференция в Сомерсет-хаусе. 1604. Холст, масло. На этой картине запечатлено подписание мирного договора между Англией и Испанией в 1604 году. Испанская делегация сидит по левую сторону от стола, англичане — по правую. У всех мужчин есть борода и усы, уложенные узнаваемыми способами}

В подобного рода критических откликах цирюльники — те, кто отвечал за «перекраивание» волос на лице, — сравнивались с портными, чья изобретательность в обращении с ножницами и иголкой навлекала обвинения противников модной новизны. В таком несвойственном ему амплуа персонаж-цирюльник предвосхитил изнеженного парикмахера XVIII века и позднейшей эпохи (см. главу 2). Стремление угнаться за модой лишало его мужественности, на месте мужчины оказывался жеманный малый, сведущий в стиле, придирчивый потакатель модным увлечениям. Изображенные в угодливой позе, с щипцами для завивки и непрерывной болтовней о фасонах, эти персонажи карикатур щелкали ножницами и склоняли своих клиентов к новейшим тенденциям моды ^[279].

Хотя сфера услуг, связанная с (чрезмерным) уходом за волосами на лице, была мишенью для обвинений в изнеженности и женоподобности, борода сама по себе считалась чрезвычайно мужественной. По словам одной из ранних антропологических работ, в которой изучались модификации тела в различных культурах (включая современные автору английские практики), борода была «естественным знаком мужественности» ^[280]. Это был почти универсальный признак пола и доказательство того, что мужчина был зрелым и способным к продолжению рода ^[281]. Волосы на лице были настолько культурно значимыми, что некоторые историки даже считали, что их наличие или отсутствие определяло гендерную идентичность ^[282]: борода делала человека мужчиной. Эта гендерно-обусловленная идентичность, однако, также сильно зависела и от возраста: бороды означали — или помогали конструировать — мужскую зрелость; подбородки юношей были гладкими и безволосыми. Это можно увидеть на двух портретах племянника Карла I, принца Карла Людвига, курфюрста Пфальцского (ил. 4.2 и 4.3). В обоих случаях он почти одинаково одет и демонстрирует приличествующие мужчине атрибуты: доспехи, меч и маршальский жезл. Однако на более раннем портрете, написанном, когда Карлу Людвигу было девятнадцать лет, он гладко выбрит. На портрете четыре года спустя он достиг полной зрелости и теперь изображен с усами.

^{Ил. 4.2 и 4.3. Портреты принца Карла Людвига, курфюрста Пфальцского. 1637 (слева) и 1641 (справа). Они представляют почти одинаковый образ воина, но на втором портрете появляются усы, показывающие, что портретируемый — зрелый мужчина}

Страница