«Сатурн» под прицелом Смерша - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Терещенко cтр.№ 21

Он рассуждал, нет — философствовал:

«Погибнуть — это просто, выстоять — сложнее. Жизнь наша — следствие наших мыслей и больше ничего. Если человек говорит и действует с доброй мыслью — радость следует за ним как тень, никогда не покидающая. Жизнь нашу изменяет не случайность. Она в нас самих, она ждет внешнего повода для выражения конкретным и логически выверенным действием. План действия должен быть нарисован быстро и на перспективу. Трудности человек преодолевает поступком или серией таких явлений. Мысль сейчас должна работать, как найти лучший способ или повод сделать добро себе, Гале и Родине».

Кроме стихийного партизанского движения, в котором он пытливым умом нашел элементы явной неподготовленности партийных советских бонз к такой форме всенародного отпора врагу, он быстро спрогнозировал, что есть и другой способ ведения этой борьбы.

И он уже все просчитывал в уме, сидя со своими боевыми друзьями, запрокинув голову к небу, под старыми высокими деревьями, сомкнувшими кроны, которые там, в вышине, удерживали зной причудливым зеленым щитом…

А пока фашистская машина, совсем не фигня, как трактовали ее преподаватели в военном училище, продолжала вращать свои окровавленные жернова на оккупированных территориях, перемалывая людские судьбы и нанося миллиардный экономический ущерб советской стороне. Она быстро двигалась по направлению к Москве. Она яростно наступала грозной силой…

Пока комбат А. И. Козлов дрался с врагом в составе 7-й мотострелковой дивизии народного ополчения, на Смоленщине происходили такие события.

16 июля 1941 года немцы заняли Смоленск. По данным командующего 3-й танковой армии вермахта генерал-полковника Германа Гота, город был захвачен лишь силами 29-й моторизованной дивизии. Легкое и стремительное взятие важного стратегического пункта, открывающего путь на Москву, вероятно, еще больше убедило Гитлера в скором окончании войны. По Крылову у него «от радости в зобу дыханье сперло…»

Группа войск под командованием генерала Михаила Федоровича Лукина еще оказывала сопротивление, ведя уличные бои на окраинах в северной части города, а в это время крестьяне на подводах уже въезжали в областной центр и принимались мародерничать — грабить оставленные горожанами квартиры и советские учреждения. Немцы с любопытством взирали на происходящее, не пытаясь остановить преступления, заснимая на фото и киноаппараты проявления низменных инстинктов части населения. У советских военных разведчиков были данные, что «грабителей» готовили немцы, но не всех.

Тоже было и в Москве в середине октября 1941-го. Но там власти в течение нескольких дней пресекли расползание этого дикой аморальности души, карая виновных вплоть до расстрела.

20 июля немецкая администрация на собрании в комендатуре избрала бургомистром города Смоленска бывшего юриста В. Г. Меньшагина и его прихвостней-заместителей. После войны он был арестован, судим, приговорен к 25 годам тюрьмы и отбыл полный срок заключения в городе Владимире. Наиболее активные помощники бургомистра были пойманы правоохранителями и расстреляны.

Подпольщики не дремали — появились листовки, бичующие предателей — бургомистра и полицаев:

Сразу же началась охота на евреев и коммунистов. Их отлавливали и группами отвозили на окраинные выгоны к отрытым ямам и расстреливали, часто вместе с детьми. Среди коллаборационистов широко распространялось движение о введение в действие российских законов, принятых до 1917 года.

Со стороны немецкой администрации велась обработка общественного мнения с целью дискредитации советских законов как реакционных и антинародных.

Население сначала призывали, а потом приказывали сдать на объединенные скотные дворы крупный рогатый скот, лошадей, свиней, даже кур, мотивируя это необходимостью сохранения поголовья. Антисоветская агитация и пропаганда расцвела ярким цветом в СМИ и в литературе. Критиковалось и высмеивалось все советское, которое потом фантазией доморощенных либералов 1990-х годов называлось «совковым».

Так, пьеса «Волк», написанная смоленским журналистом С. Широковым, имела направленность на дискредитацию советского движения сопротивления. Здесь показывалась бессмысленность и преступность партизанской войны. Но ряды народных мстителей росли не по дням, а по часам, видя, как дико ведут себя оккупанты, считавшие себя ариями, а россиян недочеловеками, не умеющими наладить «правильный образ жизни».

Жизнь в оккупированной Смоленской области, как и в соседней Белоруссии, изобиловала жестокостью гитлеровцев, для которых наши граждане воспринимались как животные. Конец немецкой оккупации пришел в результате Смоленской стратегической наступательной операции под кодовым названием «Суворов» силами Западного и левого крыла Калининского фронтов с 7 августа по 2 октября 1943 года. Описание сражения вне рамок этой книги, а вот некоторыми воспоминаниями местных жителей автор решил поделиться.

* * *

Для того, чтобы показать в каких условиях сражался комбат, партизан и разведчик Смерша Александр Иванович Козлов, нелишне напомнить обстановку тех лет на Смоленщине и в соседней Гомельской области в Белоруссии.

Воспоминания жительницы Смоленска Лихачевой Анны Сергеевны.

После окончания в 1941 году медицинского училища в Москве я вернулась в родной город Смоленск за 3 недели до начала войны. Собиралась стать потом врачом и принести пользу людям родного города. Но в июле немец начал бомбить город, а 26 июля он занял его. По улицам Смоленска катилась броня — танки и бронемашины — в сторону Москвы. Как хотелось, чтобы все они не вернулись…

«Культурный» немец пришел в Россию, чтобы освободить нас от евреев и коммунистов и в то же время он мог, не стесняясь, прилюдно помочиться. Считал бош нас всех животными. Через месяц в городе массово стали открывать в лучших зданиях госпиталя для битых гитлеровцев. Туда с больниц забрали все койки. Для больных и раненных советских военнопленных отвели старое здание. Койки там отсутствовали. Я решила помогать нашим воинам. Они лежали на полу. Стоял в помещении не стон, а сплошной вой, перемежающий с острыми криками.

Смрад от незаживающих ран, испражнений завершал картину «госпитального» ада. Отсутствовали перевязочные средства. Приходилось вместо бинтов рвать простыни и наволочки, и таким образом бинтовать раненных. Однажды привезли девушку, в которую стрелял полицейский из-за нарушения комендантского часа. Пуля застряла в мягких тканях. Я извлекла ее и перебинтовала. После этого меня вызвал офицер и объявил мне, что я помогаю партизанам. В ответ на мои отрицательные ответы стал меня избивать. Я потеряла сознание и, чуть придя в себя, окровавленная была вышвырнута предателем-полицейским на улицу.