Белое дело в России: 1917-1919 гг. - читать онлайн книгу. Автор: Василий Цветков cтр.№ 64

Совершенно очевидно, что эффективность «сопротивления большевикам» напрямую зависела от координации действий Совета и Комитета. По свидетельству князя Оболенского, Кишкин из Зимнего дворца вплоть до момента ареста информировал думу о положении дел по телефону (что опровергает, кстати, мнение о полной изоляции Зимнего дворца после занятия отрядами Военно-революционного комитета телефонной станции). Несмотря на оппозицию социалистической части Комитета, Малому Совету все-таки удалось добиться проведения нескольких совместных заседаний, главными участниками которых стали, помимо Демьянова и Прокоповича, меньшевик Ф.И. Дан и энес Л.М. Брамсон. Комитет спасения в середине ноября все же признал полномочия Малого Совета, что позволило объединить финансовые возможности правительства и общественное влияние Комитета, прежде всего, при проведении саботажа чиновников.

Саботаж как средство противодействия советской власти не мог продолжаться долго. Накануне выступления большевиков, 20 октября, прошла очередная выдача жалованья служащим министерств, что позволяло без особых затруднений проводить акции саботажа, но через месяц, в условиях контроля Наркомфина за банковскими счетами, возможности выплаты денежных пособий саботажникам ограничились. Вооруженное сопротивление в Петрограде после подавления юнкерского выступления 28–29 октября также становилось бесперспективным. 9 ноября был запрещен Комитет спасения. Из-за боязни антисоветских выступлений, вызванной распоряжением «подпольного» правительства относительно открытия Учредительного Собрания, утром 28 ноября были арестованы видные деятели кадетского ЦК (графиня С. В. Панина, Ф. Ф. Кокошкин, А. И. Шингарев и князь П. Д. Долгоруков). Вечером того же дня был издан декрет Совнаркома «Об аресте вождей гражданской войны против революции», устанавливающий, что «члены руководящих учреждений партии кадетов как партии врагов народа подлежат аресту и преданию суду революционных трибуналов». Местные органы советской власти обязывались установить «особый надзор» за кадетскими группами. Распоряжением Совнаркома от 29 ноября аннулировались удостоверения членов Всероссийской по делам о выборах в Учредительное Собрание комиссии (Всевыборы) у членов комиссии от кадетской партии (М. М. Винавера, В. М. Гессена, Б.Э. Нольде, В. А. Маклакова, В.Д. Набокова). Всевыборы стала одним из легальных антибольшевистских центров, учрежденных Временных правительством для подготовки и проведения избирательной кампании в российскую Конституанту. Все сведения с мест, требовавшие отступления от избирательного права, должны были санкционироваться Временным правительством. После его низложения участники Всевыборов также отказались признать законной властью Совнарком, заявив, что «Всероссийская Комиссия постановила безусловно игнорировать Совет народных комиссаров, не признавать его законной властью и ни в какие отношения с ним не вступать» (24).

В этой ситуации наметился раскол и без того неустойчивого антибольшевистского фронта в той форме, как он сложился в Петрограде в октябре – ноябре. 23 ноября был создан Союз защиты Учредительного Собрания на основе объединения партийных комитетов эсеров, меньшевиков и народных социалистов, небольшевистских фракций 1-го состава ВЦИКа, социалистических фракций городской и районной дум, делегатов от заводов и частей Петроградского гарнизона. «Однородно социалистический» состав Союза предполагал также «приглашение» в его состав кадетов и «несоциалистической общественности». На платформе «защиты Учредительного Собрания» удалось создать Объединенный комитет социалистических партий и демократических организаций. Таким образом, активность социалистов сосредотачивалась исключительно на предстоящей работе российской Конституанты. Действенных выступлений в защиту «запрещенных» кадетов, потерпевших к тому же очевидное поражение на выборах (за них проголосовало 4,7 % избирателей), социалистические партии не предпринимали. Правда, осуждались декреты советского правительства, вводившие цензуру, устанавливавшие ограничения на «свободу собраний», «митингов, шествий и демонстраций», а также начавшиеся переговоры с Германией, не обещавшие «всеобщего демократического мира» (25).

Декреты и распоряжения советской власти закономерно ограничивали возможности легальной антибольшевистской работы, вынуждали или «уходить в подполье», или менять формы работы. Уже 1 декабря на заседании Петроградской городской думы член ЦК кадетской партии А. В. Тыркова констатировала, что «Петроград политически проигран». По оценке князя Оболенского, «сознание ненужности пребывания в Петербурге, при постоянной опасности ареста, становилось у членов ЦК всеобщим, и многие стали разъезжаться, главным образом на Дон, где вокруг генералов Каледина и Корнилова сгруппировались разные общественные деятели, подготовляя вооруженную борьбу с большевиками». Одновременно с этим ЦК «пришлось заняться непривычной конспиративной работой по организации вооруженного сопротивления». В начале декабря 1917 г. в партии была создана военная организация во главе с бывшим начальником санитарного отряда Земско-Городского союза, депутатом IV Государственной Думы К. В. Герасимовым (в 1919 г. возглавлял военную работу петроградского отделения Национального Центра) и с бывшим комиссаром Временного правительства в Кронштадте В.Н. Пепеляевым (в 1918–1919 гг. – глава Восточного отдела партии, министр внутренних дел и последний глава Совета министров Российского правительства адмирала Колчака). Через Пепеляева и Герасимова осуществлялась связь с офицерским подпольем, был налажен контакт с формировавшейся на Дону Добровольческой армией. В течение декабря 1917 г. – января 1918 г. большинство членов кадетской партии переехало в Москву, где участвовало в работе Совета общественных деятелей и в организации Всероссийского Национального Центра. С весны 1918 г. их главная политическая деятельность проходила уже в регионах, контролируемых антибольшевистскими правительствами (26).

Стремление к активизации работы, понимание невозможности выйти за пределы бесконечных «заседаний» при отсутствии реальной власти и вооруженной силы побуждало и подпольное Временное правительство искать поддержку среди более «правых» (как считалось тогда) структур. В начале декабря Демьянов, следуя маршрутом многих участников антибольшевистского сопротивления в Петрограде, выехал на Дон для переговоров с атаманом Калединым. Глава донского казачества, не колеблясь, предложил представителю Временного правительства переезд на Дон. По свидетельству Демьянова, Каледин «сказал, что не желает ничего лучшего, как переезда Временного правительства в Новочеркасск, что он будет защищать правительство, как самого себя». Для правительства и Сената Каледин считал возможным выделить часть здания Новочеркасской судебной палаты. Однако при этом атаман отметил невозможность «стать в подчиненное положение» по отношению к Временному правительству в условиях формирования Юго-Восточного Союза, не исключая, правда, такой возможности в перспективе. Демьянов сообщил о своих переговорах Прокоповичу, однако ответа получено не было. Подпольное Временное правительство закончило свою деятельность в Петрограде, заявив о формальной передаче своих полномочий предстоящему Учредительному Собранию. 20 ноября Совнарком принял декрет о роспуске Петроградской городской думы и постановление об аресте всего состава подпольного Временного правительства. Возможностей для легальной антибольшевистской работы в столице практически не оставалось (27).