Вокруг Апокалипсиса - читать онлайн книгу. Автор: Гай Аноним cтр.№ 49

К моменту смерти Людовика VIII Льва (1229) во Франции (занимавшей тогда территорию вдвое меньшую, чем теперь) насчитывалось уже до 2000 лепрозориев, которым король на смертном одре завещал 10 тысяч ливров — сумма по тем временам оглушительная.

По свидетельству летописца Матвея Парижского, всего в «христианском мире» (читаем — католическая Европа и Святая земля) было около 20 тысяч лепрозориев. Масштаб немаленький, даже если считать, что в каждом лепрозории содержалось, допустим, по 20 больных. Итого почти 400 тысяч человек. Смело округляем в пользу увеличения и получаем полмиллиона при населении Европы где-то в 75–80 миллионов человек. Очень скверная статистика.

Дьявол преследует Иова, пораженного проказой. Бельгия, XII век.

Нам возразят: было предостаточно других кожных заболеваний, которые «могли принять за проказу». Ничего подобного: симптоматика собственно проказы и дифференциация с другими болезнями была отлично известна — вспомним короля Иерусалимского Балдуина IV Прокаженного: его воспитатель Гийом Турский обратил внимание на потерю чувствительности кожи у ребенка и безошибочно поставил диагноз. Так же безошибочно болезнь определяли и опытные лазариты с госпитальерами, клиническая картина с точностью описана в большинстве средневековых трудов по медицине.

Тяжело искалеченный прокаженный без левой руки и правой ноги. Колокольчик служит для предупреждения здоровых о приближении больного проказой. Англия, 1400 г.

Единственное, с чем могли перепутать проказу, — так это с сифилисом, но не с тем, который доказанно завезли из Нового Света через 150–200 лет, а с невенерическим (то есть половым путем не передающимся) трепонематозом, проникшим в Европу из Африки задолго до Колумба (может быть, еще во времена Рима — следы сифилитического поражения найдены на костях у жителей Помпей). Обнаружены останки монахов-августинцев из Кингстон-апон-Халл с аналогичными повреждениями костей — и это примерно 1340-е годы. Невенерический сифилис передавался так же, как и проказа, контактно — через одежду, посуду и т. д.

После Черной смерти наблюдается феноменальный спад заболеваемости проказой и/или похожим на нее сифилисом. Через триста лет в 1664 году Людовик XIV торжественно закрывает последний французский лепрозорий за отсутствием больных. В XV веке по сравнению с XIV веком количество приютов для прокаженных во Франции сократилось с 2000 времен Матвея Парижского до 60 и далее неуклонно снижалось.

Спрашивается, что это было? Самая разумная версия: прокаженные успешно вымерли от чумы в 1348-50 годах и носителей заразы стало даже не в разы, а на порядки меньше. Вторая версия: проказа — болезнь «теплолюбивая», встречается в основном в тропиках. Распространение в Европе во время средневекового максимума температур (когда в Шотландии без затруднений выращивали виноград, а в Нормандии не выпадал зимой снег) — вполне логично. Но вот наступает Малый ледниковый период, о котором мы недавно говорили, и проказа откатывается на юг. Дополнительно смотри пункт первый (носители вымерли).

Но самое интересное в другом. Последней пандемии чумы в XIX веке (пусть и не носившей такого жуткого характера, как катастрофа 1348 года) предшествовал резкий рост заболеваемости проказой и натуральной оспой, точно так же, как и в XIV веке (оспенная пандемия неожиданно возобновилась в 1871 году и продолжалась два года, приняв такой злокачественный характер, который не наблюдался даже в XVIII веке до появления прививок). Синхронность масштабного появления чумы и проказы, видимо, объясняется тем, что возбудители этих болезней являются природно-очаговыми сапронозами. Выходит, та же последовательность событий, которая приводит к колебательным процессам в экосистемах лепрозного микроба, оказывает аналогичное действие и на экосистему бактерии чумы.

Одновременно можно предположить участие на пандемическом поле XIV столетия еще каких-то других игроков — высказывалось предположение о возможном наложении на чуму эпидемии некоей геморрагической лихорадки, но эта гипотеза ныне окончательно отвергнута: британскими и американскими учеными в последние годы проведены исследования мягких тканей зубов умерших, найденных в «чумных рвах» XIV, XVI и XVIII веков.

Анализ бактериальных ДНК из пульпы зубов жертв эпидемий 1348, 1590 и 1722 годов доказал наличие Yersinia Pestis. Специфическая РНК-полимераза и нуклеотидная последовательность не отличается от современных штаммов бактерии чумы.

Человечество едва не истребила именно Yersinia Pestis — исчезающе крошечный микроорганизм размером всего 0,3–0,6x1-2 микрометра, мутировавший из сравнительно безобидной псевдотуберкулезной палочки в безжалостного монстра около десяти-двенадцати тысяч лет назад…

Пожалуй, в общераспространенных представлениях об эпохе Средневековья нет жупела более страшного и отталкивающего, чем Inquisitio Haereticae Pravitatis Sanctum Officium, или же Святой отдел расследований еретической греховности. Перед инквизицией меркнут даже мифы о тотальном отсутствии гигиены и рассказы хронистов про кошмары Черной смерти.

Как только мы произносим вслух: «Инквизиция!» — воображение немедленно рисует абстрактную прекрасную девицу, злодейски сжигаемую на костре (в лучшем случае — пытаемую в подвале на дыбе), мрачных типов в доминиканских рясах, строящих козни против Джордано Бруно, а равно средства производства: цепи, кандалы, «железную деву», раскаленные прутья и прочие нехитрые, но вполне действенные инструменты дознания и убеждения.

Разумеется, в этих фантазиях несть числа сожженным на кострах ученым, иудеям и ведьмам. Фанатичные инквизиторы, попирающие испанским сапожком нежные зеленые ростки любой свободной мысли, уничтожают все разумное, доброе и вечное, до чего в силах дотянуться, в свою очередь, щедрой горстью сея глупое, злое и тленное. Любой человек, от герцога до вшивого золотаря, находится под неусыпным надзором Sanctum Officium, пишутся миллионы доносов, за коими следуют самые беспощадные кары.

Словом, тихий ужас.

Знакомая картина, вам не кажется? Если поменять здесь несколько специфических терминов на более привычные нам по 30-м и 50-м годам XX века, мы видим вполне аутентичное описание сталинской эпохи в изданиях наподобие «Огонька» времен В. Коротича — уровень демонизации практически одинаков. Тем не менее в реальности дело обстояло существенно иначе, и, хотя упомянутых испанских сапожков с дыбами никто не отменял, суд инквизиции в течение Высокого Средневековья считался куда более либеральным и снисходительным, нежели суд светский, никак не отличавшийся голубиной кротостью, состраданием к впавшим в грех и мягким отношением к преступникам.

Однако сам термин «инквизиция» в наше время вызывает только отрицательные коннотации и ассоциируется исключительно с мракобесием, террором и косностью.