После Рима. Книга первая. Anno Domini 192–430 - читать онлайн книгу. Автор: Гай Аноним cтр.№ 58

К тому же римские выплаты — новый источник обогащения племенной знати! — усиливали вражду племен и соперничество за субсидии. Отдача от «иностранной помощи», если рассматривать эти расходы как внешнеполитические инвестиции, была довольно высока: римляне научились мастерски (и даже виртуозно!) применять «гуманитарный» инструмент. Император Юлиан, победив алеманнов при Страсбурге, назначил побежденным царькам ежегодные римские пособия, чтобы власть сохраняли те, кто научен горьким опытом поражения.

Субсидии выдавались монетами, слитками золота или серебра, ювелирными изделиями, дорогими тканями, экзотическими для германцев вином, фруктами или оливковым маслом. Однако этот подход имел оборотную сторону: соперничество за римские деньги — такой же инструмент получения доходов, как янтарь и работорговля — приводило к тому, что некоторые племена нарочно переселялись поближе к границе, чтобы потеснить получателей римских богатств и занять их место. Нередко выходило, что Рим награждал субсидиями победителей тех войн, которые велись далеко за пределами зон имперского влияния.

Клиентский статус подразумевал не только денежные и иные выплаты. В рамках этого статуса, то есть под покровительством империи, готы-тервинги оказывали Риму военную помощь, отправляя свои отряды на войну с Персией. Алеманны, как мы видели, тоже присылали своих бойцов на службу в римской армии.

Военное сотрудничество с варварами приводило к неприятным казусам: во времена гражданских войн оба соперника за римский трон стремились нанять германских воинов. Так поступил, к примеру, узурпатор Магненций. Одновременно с ним император Констанций, в стремлении пополнить редеющие ряды своей армии, позволил алеманнскому королю Вадомару в обмен на выступление против узурпатора поселиться на западном берегу Рейна и даже занять часть римской провинции. Подобные сделки совершались не раз и не два, что определенно подтачивало фундамент империи.

Кнутом и пряником, карательными рейдами, взятием высокородных заложников, торговыми привилегиями и субсидиями римляне поддерживали установленный ими порядок. Политика устранения сильных лидеров и поощрения лояльных в целом была успешной, но время шло, в IV веке стремление алеманнов к объединению усилилось, а у Рима не получилось ликвидировать популярных и агрессивных вождей, как это делалось всегда. Результатом стало появление у алеманнов общего и единственного правителя-монарха.

Императоры по своему усмотрению изменяли условия действующих соглашений. Валентиниан I, по словам Аммиана, в 70-х годах IV века снижал объем годичных субсидий алеманнам и сооружал крепости там, где по условиям договора их не должны возводить. Это был серьезный промах. Император не учел, что алеманнские вожди часть имперских даров передавали своим союзникам для подкупа и поддержания престижа, а решение Валентиниана лишило их этой возможности. Результатом была тотальная дестабилизация алеманнского сектора границы по Рейну.

Жившие у рубежей Рима германцы уже в какой-то мере были частью римского мира, но не по доброй воле и не на взаимовыгодных условиях. Поэтому им требовались постоянные напоминания о военном превосходстве империи. Превентивные атаки, сожженные деревни, заказные убийства лидеров, развязывание войн между потенциальными союзниками — таковы были средства политики Рима в отношении варваров.

Военная жестокость и агрессивная дипломатия вызывали острую враждебность германских племен, ненависть к Риму копилась и все чаще прорывалась сквозь границу. Варварская знать, претендующая на власть, могла возвысить свой авторитет среди воинов через восстания или одиночные акции против Рима.

Страсти накалялись, но теперь у римлян не было преимущества в вооружении по сравнению с варварами, какое существовало во времена Цезаря или какое имеют сегодня более развитые страны по сравнению с менее развитыми: с дубиной против танка на попрешь. Политические воды за пределами двойной дамбы из пояса клиентских королевств и пограничных гарнизонов становились все неспокойнее. В III веке в этой «плотине» появились трещины, в которые ринулись первые волны германского потопа, а в IV веке прорехи расширились и превратились в огромные бреши.

Ситуацию усугубили внутренние конфликты в империи, пассивность императоров (часто вынужденная и обусловленная нехваткой ресурсов), а более всего неполное понимание растущей опасности: в заботе о единстве государства римские императоры полагали, что от соотечественников исходит большая опасность, чем от варваров.

Алеманны, старинный враг империи... Их набеги начались еще в 213 году при Каракалле, в 258 году они ворвались в Италию через Иллирию и подошли близко к Риму. На алтаре-жертвеннике, обнаруженном в Майнце, найдены надписи об ответном рейде римлян, в ходе которого были освобождены тысячи пленников, захваченных алеманнами в Италии.

В 261 году империя отвела войска от Декуматских полей, что говорит о серьезной нехватке ресурсов для удержания границ в обострившейся ситуации.

Набеги алеманнов продолжались до начала IV века, пока войска под командованием тетрархов и императора Константина не установили на границе что-то отдаленно похожее на временный мир. Но уже к началу 357 года казалось, что Римская империя вот-вот потеряет свои владения в Галлии, где вовсю хозяйничали германцы: на верхнем Рейне — алеманны, на среднем и нижнем — франки.

После неудачных попыток опытнейших римских полководцев вернуть эти земли, император Констанций послал туда — практически на верную смерть — своего молодого родственника Юлиана, которого давно невзлюбил и которому не доверял. Мы с ним уже встречались: Юлиан — один из двух младенцев, оставшихся в живых в династической бойне после смерти Константина.

Племянник Константина I Великого Флавий Клавдий Юлиан родился в 331 году. Его мать умерла сразу после родов, а в шесть лет он стал свидетелем резни во имя обеспечения передачи власти родным сыновьям умершего императора. Убили Юлианова отца, старшего брата и всю родню. Пощадили лишь его самого его единокровного брата Галла, который был тяжко болен и не представлял угрозы. Юлиан, надо думать, в детстве и юности жил в ожидании смерти.

Воспитанием и образованием братьев руководил арианин Евсевий, епископ Никомедии. Вряд ли наставник пользовался авторитетом у воспитуемых: им было хорошо известно, что Евсевий приложил руку к убийству их родных, будучи главным лжесвидетелем по обвинению жертв расправы в отравлении императора Константина. Вероятно, Юлиан уже тогда усомнился в христианской религии: все убийцы, начиная с императора Констанция, были ревностными христианами.