Те, которых не бывает - читать онлайн книгу. Автор: Нина Семушина cтр.№ 26

Гнев внутри медленно затихал. Сашка жадно ловил капли дождя губами, не открывая глаз. Надо, конечно, успокоиться и идти работать дальше. Столько монет ждут его в фонтанах города; столько загаданных желаний лежат в урнах, карманах, на тротуарах, цепляясь за счастливые автобусные билеты. Столько непоправимых слов сказано было сегодня – что ж, нужно проверить, что там с последствиями этих слов. Чего это ты размяк, Сашко? Говорят же – судьба-злодейка, так с чего твоя должна быть другой? И вообще, ты и то, чего тебе так хочется, – полные противоположности.

– …Бедный мокрый зверь, – раздался у Сашки за спиной голос. Сашка открыл глаза.

Аня сидела на крыльце и растерянно глядела на серого кота Ваську, который с незапамятных времён жил на помойке за школой. Васька тёрся линялой шкурой об Анину штанину, щурил свой единственный жёлтый глаз и всем своим видом взывал к совести. То есть, говоря человеческим языком, вымогал еду.

– Ну не надо об меня тереться. У тебя блохи, а я медицинский работник. Что бы тебе дать поесть… О, у меня же сыр остался. – Аня потянулась к сумке, повернула голову и только тут заметила Сашку. Длинные Анины пальцы замерли в пяти сантиметрах от молнии. Спрятавшиеся на зиму веснушки на запястье, казалось, стали ярче – вылезли, небось, посмотреть в глаза своей судьбе?

Чёрт. Как двусмысленно это звучит.

– Васька не ест сыр. – Сашка кивнул на кота как ни в чём не бывало. – Только колбасу. Докторскую. И молочные сосиски.

– Саша, – Аня откинула с лица чёлку и, кажется, совсем не удивилась, – если вы про всех всё-всё знаете, вам же, наверное, совсем жить неинтересно.

– И блох у него нет, – невозмутимо продолжил Сашка, уже переместившийся на крыльцо рядом с Аней. – За ним в школе в целом следят. А что вы тут делаете, кстати? В такую погоду?

– То есть вы всё-таки знаете не всё? – Аня сощурилась и посмотрела на Сашу почти как Васька. Сашка подмигнул коту и перевёл взгляд на Аню. У неё были такие же, как у него самого, карие глаза с солнечными зайчиками внутри. Да блин, что же за дурацкое сравнение.

– Всего никто не знает. Потому что всё изменяется постоянно. Ну… Течёт.

– Omnia fluunt, omnia mutantur? – Аня наконец улыбнулась. – То есть Бетховена вы не знаете, но Гераклита читали? Интересно. Проводите меня до магазина, купим коту колбасы, а по дороге вы мне, так и быть, расскажете про ваши философские воззрения.

Сашка, конечно, Гераклита никакого не читал. Он вообще не знал, кто это такой, – философ, наверное. Нёс, наверное, бред какой-то. Философы эти вечно городят какую-то заумь, не имеющую отношения к тому, что творится в мире. Сашка не нуждался в учителях-философах, чтобы точно знать, что души состоят из огня; что, не зная горя, человек не узнает и счастья. Что у противоположностей одна сущность. Что жизнь – как бесконечная кардиограмма, по волнам которой несутся, перемешиваясь, счастливые билеты, брошенные в фонтан монеты, всяческие надежды и слова, периодически сталкиваясь и меняя всё вокруг. И можно знать всё на свете про каждую щепку, что плывёт по реке, – но вот она столкнётся с другой щепкой, и всё поменяется. Ха-ха. Если бы можно было, прочитав словарь, заранее узнать, чем кончаются все книги в школьной программе, жить было бы в целом гораздо легче.

Но только зачем тогда было бы писать все эти книги? И в целом жить?

Сашка мок под дождём и старался не наступать на Анино отражение в лужах. Аня, выглядывая из-под зонта, нисколько не смущаясь, рассказывала ему о своей новой жизни и вербовала на починку старых тумбочек в больнице на перекрёстке улиц французского революционного писателя и русского революционного читателя. Она махала руками, то и дело поправляла завивающиеся от дождя светлые волосы, которые лезли в глаза и щекотали ухо, и жаловалась на прогноз погоды.

– Почему-то в моём детстве прогнозы были гораздо лучше, – уверяла она. – А сейчас дождь как из ведра, а ведь в прогнозе не было ни слова про это!

– Ну, раньше моя бабушка работала в Гидрометцентре синоптиком-предсказателем, – пожал плечами Сашка.

Аня повернулась к нему, надеясь на пояснение, которое, впрочем, было совершенно излишне.

– А потом?

– Потом на пенсию вышла.

– У вас бывает пенсия?

По дороге туда-сюда сновали машины, над тротуарами качались зонтичные цветы (и их отражения в лужах). Мигали светофоры и вывески. Было очень странно идти по этому городу и разговаривать о тех, кто обеспечивал этому городу такую жизнь. Впрочем, все слова оказывались неожиданно будничными. Пенсия. Подумать только, у них бывает пенсия! Ведь звучит совсем как у людей.

– У некоторых и работы-то не бывает. Разгон облаков в трудовую книжку как-то не запишешь, так, получается, и умирают безработными.

– А вы что, разве не бессмертны? – Аня совершенно искренне удивилась настолько, что позабыла о приличиях. Она как будто прыгнула с размаху на тонкий лёд и только в полёте поняла, что сделала.

– Так ведь никто не бессмертен, Аня. – Сашка первый раз за всё это время назвал её по имени. Он поймал Анин виноватый взгляд и очень искренне улыбнулся. – Вот я, например, запросто умру сейчас от голода – кота-то вы покормить хотите, а меня нет.

Аня улыбнулась, извлекла из сумки плетёную авоську с яблоками, протянула Сашке – и исчезла в магазине.

Дождь зарядил с новой силой. Сашка стоял и думал, что большего искушения жизнь ему, кажется, никогда не подсовывала, ведь сумку из-под яблок надо будет вернуть. То есть встретиться с ней ещё раз. И ещё раз посмотреть в эти её глаза, странным образом похожие на его собственные.

⁂

…За окном темнело. Максимилиан Генрихович открыл форточку, из которой моментально потянуло осенней промозглостью и неблагоприятными прогнозами (хорошо бы только погоды!), и закурил.

Застигнутые неожиданным дождём люди спешили домой, недовольные и целеустремлённые, как муравьи, старающиеся успеть в муравейник. У приёмного покоя столпилось целое стадо машин скорой помощи.

У больничных ворот милостиво отключённая от капельницы Ася Энгаус в жёлтых сапогах и с жёлтым зонтиком и уже насквозь промокший, но, кажется, крайне по этому поводу счастливый Ян создавали философские пароходы путём уничтожения прошлогодней тетради с конспектами.

Зажужжал телефон на столе. Звонил Игорь – напомнить, что сегодня вечером играют «Прощальную симфонию».

– Я дежурю. – Макс стряхнул пепел на подоконник.

– Да-да, ты всегда специально дежуришь, чтобы не ходить. Только Асю отпусти, пожалуйста. Для неё это важно, а сама отпроситься она боится.

– Да пусть идёт. – Макс усмехнулся. – И намекни ей, кстати, что с такими способностями можно запросто сбегать из больницы, не привлекая тебя, и не только для того, чтобы спасать чьи-то невинные жизни или любоваться сонмом призраков, к которому она и так скоро присоединится. А для чего-нибудь поинтереснее. Существует вероятность, что я даже ничего и не узнаю. Но ведь она потрясающе скучный человек и плохо влияет на моего брата. Представляешь, Игорь, он начал меня слушаться! Я за него волнуюсь.