Император Наполеон - читать онлайн книгу. Автор: Николай Троицкий cтр.№ 135

Пока «братья» - монархи готовились помочь Бурбонам, а Бурбоны - бежать из Парижа, Наполеон «подлетал» к Парижу. В ночь с 19 на 20 марта он прибыл с авангардом своих войск в Фонтенбло, занял там дворец и прежде чем лег спать долго смотрел с дворцового крыльца на «Двор прощания», где ровно 11 месяцев (день в день) тому назад происходило душераздирающее прощание с его гвардией. А наутро 20-го императору доложили, что этой ночью, когда он спал в Фонтенбло, король, его семья, их двор и все их присные бежали из Парижа. Теперь ничто не мешало Наполеону с триумфом вступить в столицу именно в тот день, как ему хотелось, - в день рождения его сына, «орленка», Римского короля. Возможно, по мнению Д. Вильпена, Наполеон не забывал и о том, что «21 марта-еще одна, зловещей памяти, годовщина - казни герцога Энгиенского (21 марта 1804 г.). Поэтому Наполеон считал необходимым попасть в столицу вечером 20-го» ^[1603]. Впрочем, Л. - Ж. Маршан несколько запоздавшее, только к 20 часам, прибытие Наполеона в Париж объяснял просто: «...его задержали толпы людей, собравшихся на его пути, а также генералы, которые спешили поздравить императора с возвращением из ссылки на трон» ^[1604].

Несмотря на вечерние сумерки, все были уверены, что Париж встретит Наполеона грандиозным торжеством, но действительность превзошла все ожидания. По данным очевидцев, приветствовать императора вышли на улицы до 20 тыс. парижан ^[1605]. Ярко описал момент прибытия Наполеона в Тюильри Евгений Викторович Тарле: «Несметная толпа ждала его во дворце Тюильри и вокруг дворца. Когда еще с очень далекого расстояния стали доноситься на дворцовую площадь с каждой минутой усиливавшиеся и, наконец, превратившиеся в сплошной, оглушительный, радостный вопль крики толпы, бежавшей за каретой Наполеона и за скакавшей вокруг кареты свитой, другая огромная толпа, ожидавшая у дворца, ринулась навстречу. Карета и свита, окруженные со всех сторон несметной массой, не могли дальше двинуться. Конные гвардейцы тщетно пытались освободить путь. “Люди кричали, плакали, бросались прямо к лошадям, к карете, ничего не желая слушать”, - говорили потом кавалеристы, окружавшие императорскую карету. Толпа, как обезумевшая (по показаниям свидетелей), бросилась к императору, оттеснив свиту, раскрыла карету и при несмолкаемых приветственных криках на руках понесла Наполеона во дворец и по главной лестнице дворца наверх, к апартаментам второго этажа» ^[1606].

К тому времени и в дворцовых апартаментах уже толпились люди разных сословий, чинов и званий. Среди них был и генерал барон П. - Ш. Тьебо. Он вспоминал: «На несколько часов народ составлял двор того, кого Франция вновь вознесла на трон. Души всех, казалось, были переполнены радостью <...>. Вдруг появился Наполеон. Его встретил такой взрыв ликования, что подумалось, не рухнут ли потолки. Мне почудилось, что я присутствую при воскрешении Христа. В самом деле, после сыгранной им необыкновенной роли, после несчастий, в скорбное течение которых словно бы вмешалось небо, чудесное его возвращение окончательно делало из этого человека почти что Бога» ^[1607]. Другой очевидец этой сцены генеральный директор почт граф Антуан - Мари Лавалетт - один из самых преданных «фанатов» Наполеона и в некотором смысле его родственник (был женат на племяннице Жозефины Эмилии Богарне) - вспоминал: «Глаза мои были полны слез, и я как в бреду повторял: “Как?! - это вы! Это вы! Наконец-то это вы !“» ^[1608]. Такова была, по впечатлению классика французской литературы П. Ж. Беранже, «околдовывающая сила этого последнего чуда великого человека» ^[1609].

Уединившись от ликующих масс народа в свои покои, Наполеон встретился там «с лучшим связующим звеном из прошлого - Гортензией. Она была в черном, поскольку носила траур по Жозефине» ^[1610]. Наполеон принял любимую и любящую его падчерицу в объятья, и они долго оставались одни, расспрашивая друг друга и отвечая друг другу на вопросы. Кстати, Гортензия рассказывала Наполеону, что Александр I «сделал много для Парижа: без него англичане ограбили бы нашу столицу, а пруссаки сожгли бы ее». Император грустно улыбнулся: «Если бы я не был Наполеоном, то желал бы быть Александром» ^[1611].

Так закончился этот «полет орла». За 20 дней, которые потребовались Наполеону для того, чтобы без единого выстрела и без капли крови отвоевать себе всю Францию, он прошел по маршруту, нормально рассчитанному на 40 - дневный поход. Эмиль Людвиг подбором цитат наглядно показал, как стремительно в те дни менялась реакция официальной прессы на орлиный полет Наполеона от побережья к столице Франции. «Изверг рода человеческого улизнул из ссылки... Корсиканский оборотень высадился под Канном... Чудовище добралось до Гренобля... Тиран был в Лионе... Узурпатор решился идти к столице... Бонапарт никогда не дойдет до Парижа... Завтра Наполеон будет у городских стен... Его Величество император прибыл в Фонтенбло» ^[1612].

Историки разных стран правомерно считают осуществленный Наполеоном «полет орла» его «самым замечательным» достижением, «самой прекрасной победой» ^[1613]. «Надо было обладать смелостью, решимостью Наполеона, - подчеркивал А. 3. Манфред,-его умением дерзать, его политическим глазомером, чтобы рискнуть на беспримерное предприятие и достичь успеха» ^[1614]. Скажу проще: надо было быть Наполеоном. Не забудем, что сотворил в 1815 г. свое «второе пришествие» тот самый Наполеон, который в 1806 г. уничтожил фактически все вооруженные силы Пруссии за один день, в двух сражениях 14 октября - при Иене и Ауэрштедте. Не зря сам Наполеон в изгнании на острове Святой Елены, подытоживая свой жизненный путь, признает: «Лучшее время всей моей жизни - это поход из Канна в Париж» ^[1615].

Чем же объяснить столь бурный взрыв весной 1815 г. общенародной любви к властолюбцу, деспоту и агрессору, каковым в той или иной мере был Наполеон? Объяснение только одно: Наполеон стал желанным для Франции не сам по себе, а как альтернатива Бурбонам, как гарант от возвращения страны в дореволюционную, феодальную быль. Хорошо сказал об этом Стендаль: для народных масс «Наполеон воплощал не свое собственное правление, а правление, противоположное тому, которое установили Бурбоны» ^[1616]. В результате Франция пережила тогда, по определению А. 3. Манфреда, «своеобразную буржуазную революцию» ^[1617], специфическую особенность которой французские историки справедливо усматривают в следующем: «Революция 1815 года - это народное движение, поддержанное армией» ^[1618].