Император Наполеон - читать онлайн книгу. Автор: Николай Троицкий cтр.№ 42

Талантливы были каждый по-своему и другие маршалы: начальник Старой гвардии Франсуа Жозеф Лефевр (1755 - 1820 гг.) - волонтер революции прямо от сохи, получивший от Наполеона маршальский жезл и титул герцога Данцигского, малограмотный, но зато сильный природным умом, крестьянской смекалкой и солдатской доблестью; командующий гвардейской кавалерией Жан - Батист Бессьер (1768 - 1813 гг.) - рядовой солдат 1792 г., герцог Истрийский, военачальник, совмещавший в себе энергию Мюрата и выдержку Лефевра, гражданин античного склада, близкий друг Наполеона и любимец солдат ^[488]; Жан - Батист Жюль Бернадот (1763 - 1844 гг.) - свояк Жозефа Бонапарта и тайный враг Наполеона, умный и рассудительный, но хитрый и коварный гасконец, князь Понте - Корво, родоначальник ныне правящей в Швеции королевской династии Бернадотов; Николя Жан Сульт (1769 - 1851 гг.) - герцог Далматский, искусный стратег и тактик, который не без успеха противостоял А. Веллингтону в Испании, но мог бы добиться большего, если бы меньше был занят мыслью стать королем соседней Португалии под именем Николая I; Луи Александр Бертье (1753 — 1815 гг.) - герцог Валанженский, князь Невшательский и Ваграмский, штабной офицер в войнах двух революций (американской и французской), а при Наполеоне военный министр и с 1807 до 1814 г. бессменно образцовый начальник Главного штаба ^[489].

О самостоятельной ценности талантов только что перечисленных и ряда других маршалов говорят, между прочим, такие факты: при Наполеоне Мюрат был отнюдь не худшим королем в Неаполе, а Бертье и Даву - военными министрами Франции; после Наполеона успешно и долго (26 лет) Бернадот царствовал в Швеции, а во Франции Сульт был председателем Совета министров, Виктор, Мортье и Сен-Сир - военными министрами, Макдональд-государственным министром.

Но, пожалуй, не всегда Наполеон жаловал маршальские звания безошибочно и своевременно. Так, Ожеро, став маршалом (вполне заслуженно) в 1804 г., после этого ничем себя не проявил. Мармон и Груши блеснули лишь в отдельных сражениях, причем второй из них погубил свою репутацию неявкой к месту битвы при Ватерлоо, а первый, как мы еще увидим, в 1814 г. запятнал свою воинскую честь и достоинство собственного народа так, как никто из 26 маршалов Наполеона. Зато не получили (может быть, точнее - не успели получить) маршальских жезлов первоклассные генералы А. Л. Лассаль, Л. П. Монбрен, Ш. Э. Гюден, А. Друо. Сравнительно поздно стал маршалом Сюше.

 Луи Габриэль Сюше (1770 - 1826 гг.), герцог Альбуферский, до гибели Ланна терялся в лучах его славы как командир дивизии в его корпусе. С 1809 г., получив отдельный корпус в Испании, Сюше выдвинулся в первый ряд сподвижников Наполеона. Он был и талантливым полководцем, и храбрым солдатом, и едва ли не лучшим среди маршалов Наполеона (рядом с Даву) администратором, а по той любви, какую питала к нему солдатская масса, Сюше соперничал с Ланном и Бессьером.

Отмечу, что Сюше, как и Даву, оказался в дальнем родстве с Наполеоном, женившись в 1808 г. на племяннице королевы Испании (!), каковой была тогда Жюли Бонапарт, супруга Жозефа Бонапарта ^[490].

Нельзя не согласиться с мнением И. В. Гёте, утверждавшего, что Наполеон «обладал исключительным чутьем в выборе людей и <...>, наверное, потому всю жизнь, во всех своих грандиозных начинаниях он, как никто другой, был окружен умными и верными исполнителями его воли» ^[491]. Разумеется, на «верных исполнителей» решающим образом воздействовала не просто воля, но и сама личность Наполеона.

Главное, что в нем поражало каждого, кто с ним общался, - мощь его интеллекта. «Когда беседуешь с императором Наполеоном, - свидетельствовал канцлер Российской империи Н. П. Румянцев (сын знаменитого фельдмаршала П. А. Румянцева), - чувствуешь себя настолько умным, насколько это ему заблагорассудится» ^[492]. Такое признание могли сделать не только авторитетные военные или дипломаты, но и самые квалифицированные юристы и актеры, финансисты и литераторы, каждый - в своей области знаний. Великий Гёте, вспоминая о своих беседах на литературные темы с Наполеоном в Эрфурте и Веймаре, подчеркивал, что император «трактовал предмет в таком тоне, какого и следовало ожидать от человека столь необъятного ума», и вообще чего-либо «такого, что могло бы поставить его в тупик, попросту не существовало» ^[493]. В этом Наполеону помогала адекватная его природной одаренности феноменальная начитанность. При всей каждодневной занятости бездной дел он успевал непостижимо много читать - всю жизнь, в любых условиях, постоянно. Его походная библиотека состояла из 800 томов, часто менявшихся, а громадную библиотеку в Тюильри он перечитал всю, заставив ее секретаря А. Филона воскликнуть: «Ни один человек на свете не прочел столько книг!» Поскольку же с детства и до конца своих дней Наполеон обладал «сверхъестественной» памятью («У него хватало памяти на все!» - удивлялся А. Коленкур), ему удавалось накапливать и переосмысливать невероятный по объему и многообразию запас знаний.

Именно интеллект был первоосновой общепризнанного наполеоновского обаяния. Современники почти единодушно свидетельствовали, что Наполеон «в совершенстве умел быть обворожительным» и «когда он хотел, то не было человека, более обаятельного, чем он» ^[494]. Как никто, он мог заинтересовать, убедить, пленить любого собеседника, излагая или оспаривая те или иные идеи и рассыпая при этом афоризмы, которые впору было записывать за ним. Многие из них были записаны - философские («Люди полезны своими идеями, но идеи сильнее самих людей», «Легче создавать законы, чем следовать им»), житейские («От великого до смешного - один шаг», «Дурак имеет великое преимущество перед человеком умным: он всегда доволен собой», «Копните русского и найдете татарина»), зачастую парадоксальные («Один плохой главнокомандующий лучше, чем два хороших», «Армия баранов, предводительствуемая львом, лучше, чем армия львов, предводимая бараном»).

В характере Наполеона как личности было много хороших черт. Он не был ни мелочным, ни злопамятным, как, например, Александр I: не карал явных иуд, вроде Талейрана и Фуше, предпочитая использовать их деловые качества; не стал мстить любовнику своей жены капитану И. Шарлю и оставил его на службе, хотя от одного взгляда на него приходил в ярость; простил уличенного в служебных злоупотреблениях генерала Д. Вандама, сказав его обвинителям: «Если бы у меня было два Вандама, то одного из них я повесил бы за это» ^[495].