Император Наполеон - читать онлайн книгу. Автор: Николай Троицкий cтр.№ 79

Пересуды о Барклае де Толли шли не только в армии, но и в обществе - по всей России. «Благородное российское дворянство» презирало его, царский двор третировал, alter ego царя Аракчеев ненавидел ^[909].

Сам Александр I, хотя и доверял Барклаю, тоже был недоволен его «отступательными движениями». «С прискорбностью должен был видеть, - упрекал царь Барклая, - что сии движения продолжались до Смоленска» ^[910]. Теперь, после Смоленска, вдвойне нетерпимым для военной и чиновной элиты, включая самого царя, стало не только угрожающе затянувшееся отступление россиян по пути к Москве, но и отсутствие главнокомандующего при наличии двух командующих на этом пути. Распря между Барклаем де Толли и Багратионом зловеще иллюстрировала парадокс Наполеона: «Один плохой главнокомандующий лучше, чем два хороших».

Александр I понимал, что нужен главнокомандующий, облеченный доверием нации, и притом с русским именем. Выбор кандидата на пост главнокомандующего он доверил Чрезвычайному комитету из высших сановников империи. Возглавил комитет председатель Государственного совета генерал-фельдмаршал граф Н. И. Салтыков (бывший воспитатель юного Александра Павловича). В его доме 5 августа комитет провел свое единственное, ставшее историческим, заседание. Как личный представитель царя в заседании принял участие А. А. Аракчеев. Именно по его докладу было принято решение, которое Аракчеев и подписал вместе с членами комитета.

Чрезвычайный комитет рассмотрел шесть кандидатур: Л. Л. Беннигсена, Д. С. Дохтурова, П. И. Багратиона, А. П. Тормасова, П. А. Палена и М. И. Кутузова. Работал он по методу исключения: последовательно отверг, одну за другой, пять кандидатур, а шестую, названную последней, единогласно рекомендовал императору для избрания. То была кандидатура Кутузова.

Генерал от инфантерии с 1798 г. Михаил Илларионович Голенищев - Кутузов (1745 - 1813 гг.) как самый старший по возрасту и службе из всех действующих генералов, сподвижник П. А. Румянцева и А. В. Суворова, истинно русский барин, род которого уходил корнями в XIII в., имел очевидное преимущество перед другими кандидатами в главнокомандующие. Было ему уже 67 лет (жить оставалось всего 8 месяцев). Боевой опыт Кутузова исчислялся в полвека. Генералом он стал в 1784 г., раньше, чем Наполеон лейтенантом. В молодости ему дважды прострелили голову, но оба раза он, к удивлению русских и европейских медиков, выжил. Его правый глаз выбила турецкая пуля в битве под Алуштой, когда ему было 28 лет. После этого он отличился не в одном десятке походов, осад, сражений, штурмов. К 1812 г. Кутузов прочно зарекомендовал себя как мудрый стратег и блистательный дипломат («Хитер, хитер! Умен, умен! Никто его не обманет! - говорил о нем Суворов ^[911]), а воспоминания о давней катастрофе под Аустерлицем затмило впечатление от его недавних побед над турками под Рущуком и Слободзеей.

Грандам Чрезвычайного комитета импонировала и феодальная состоятельность Кутузова. По титулу единственный среди шести кандидатов светлейший князь, он получил только за 1793 - 1799 гг. от Екатерины II и Павла I 5667 крепостных «душ», в отличие от худородного Барклая де Толли, который вообще не имел крепостных.

Итак, Чрезвычайный комитет отдал предпочтение Кутузову, основываясь на формально неоспоримых критериях. Единственное, что могло остановить «комитетчиков» перед таким выбором, - это личная антипатия царя к их избраннику. Они знали, что Александр I после Аустерлица терпеть не мог этого, как он выражался, «одноглазого старого сатира», который не осилил Наполеона и тем опозорил своего государя перед отечеством и Европой. Комитет, однако, не усмотрел в этом серьезного препятствия для себя, полагаясь на то, что кандидатуру Кутузова поддержал Аракчеев.

Да, Александр I согласился с выбором Чрезвычайного комитета и 8 августа назначил Кутузова главнокомандующим всеми русскими армиями, хотя и скрепя сердце. «Я не мог поступить иначе, - объяснил он сестре Екатерине Павловне, - как выбрать из трех генералов, одинаково мало способных быть главнокомандующими (царь имел в виду Барклая де Толли, Багратиона и Кутузова. - Н. Т.), того, на которого указывал общий голос» ^[912].

Как же встретила русская армия назначение и приезд Кутузова? Расхожее мнение, будто Кутузов был встречен «всеобщим, от солдата до генерала, ликованием» ^[913], приукрашивает истинную картину. Генералитет, который хорошо знал Михаила Илларионовича не только как военачальника, но и как царедворца, просто как личность, отреагировал на его явление в качестве главнокомандующего неоднозначно. Пожалуй, только Барклай де Толли, хотя и был задет назначением Кутузова больше, чем кто-либо, воспринял его благородно. «Счастливый ли это выбор, только Богу известно, - написал он 16 августа жене. - Что касается меня, то патриотизм исключает всякое чувство оскорбления» ^[914].

Зато Багратион не скрывал своего раздражения. Он еще в сентябре 1811 г., перед угрозой нашествия Наполеона, уведомлял военного министра (Барклая де Толли!), что Кутузов «имеет особенный талант драться неудачно» ^[915], а теперь, узнав о назначении Кутузова, возмущался: «Хорош и сей гусь, который назван и князем, и вождем! <...>. Теперь пойдут у вождя нашего сплетни бабьи и интриги» ^[916]. Между прочим, эти отзывы Багратиона рубят под корень модный у нас (хотя и совершенно голословный) тезис о нем как об «ученике», даже «лучшем ученике» Кутузова ^[917]. Не могут ученики (особенно лучшие) так низко ставить своих учителей!