Чингисхан. Человек, завоевавший мир - читать онлайн книгу. Автор: Фрэнк Маклинн cтр.№ 61

Уйгуры служили верно и преданно Чингисхану, его сыновьям и полководцам, а идикут сопровождал его во всех важнейших кампаниях, помогал Джэбэ преследовать Кучлука в 1216 году, а позже участвовал в походах против хорезмшахов в 1220–1221 годах и против тангутов в 1226–1227 годах. Чингисхан настолько полюбил уйгуров, что удовлетворил просьбу Барчука (в 1225 году) и разрешил всем уйгурам, рассеянным по Монгольской империи, вернуться в родные края. Не все уйгуры могли это сделать (многие уже служили в монгольской армии и администрации), но, без сомнения, Чингисхан совершил нестандартное деяние, поскольку нарушил собственное правило расселять немонголов по всей империи, чтобы они не могли объединиться для восстания, и уже казнил несколько знатных уйгуров за неизвестные нам проступки ^[725].

Чингисхан крепил связи с уйгурами и браками: отдал в жены идикуту свою пятую и любимую дочь Ходжин. Когда она умерла, Барчук женился на ее сестре Алталун-беки: ее позднее казнили, подозревая в отравлении Угэдэя ^[726].

Трудно переоценить ту роль, которую сыграли уйгуры в истории Монгольской империи. За пределами Монголии это было первое государство, и добровольно покорившееся, и снабдившее империю талантливыми специалистами. Уйгуры, служившие полководцами, армейскими офицерами, судьями, писцами, тайными агентами, дарухачи, сборщиками податей и во множестве других должностей, помогали монголам эффективно управлять оседлыми народами и не допускать хаоса и беспорядка ^[727]. Предоставив в распоряжение империи свои профессиональные навыки, таланты и культурные ценности, в том числе и письменность, они наделили ее идеологической и духовной легитимностью; теперь уже никто не мог сказать, что эта империя состоит из полчищ жестоких и кровожадных варваров. Геополитический успех монголов отчасти можно объяснить и тем, что они набирали чужеземный персонал из среды покоренных наций для управления теми же нациями, справедливо полагая, что эти люди превосходно знают местные особенности земледелия и скотоводства, дренажа и орошения, городского строительства и налогообложения ^[728].

Чрезвычайно довольный прибавлением уйгуров Барчука, Чингисхан провозгласил, что все правители, пожелавшие покориться ему без войны, будут удостоены почестей и привилегий. В 1211 году принял предложение Арслан, правитель карлуков, вассалов государства Каракитаев, совершил дальнее путешествие из своей столицы в долине реки Или на южной стороне озера Балхаш и прибыл в лагерь Чингисхана с богатыми дарами и с одной из дочерей для замужества. Ему был оказан теплый прием, он получил в невесты монгольскую царевну, став зятем великого хана и заняв таким образом второе почетное место в иерархии близких людей из числа чужестранцев после уйгурского идикута. Может быть, он и не был вполне удовлетворен своим новым положением, поскольку его титул понизился с Арслан-хана до Арслан-сартактая, но надо было понимать, что ханом мог называться только Чингисхан ^[729].

Следующим этапом подготовки к вторжению в Китай была война с тангутами. Современный Китай в начале XIII века состоял из четырех отдельных наций-государств: империи Сун к югу от реки Янцзы, царства Цзинь от Великой китайской стены у границ монгольского юга и до реки Янцзы, государства Каракитаев на дальнем северо-западе и страны тангутов Си Ся на территории современных китайских провинций Ганьсу и Нинся.

Держава Си Ся (называвшая себя «Великим государством Белого и Высокого») была основана тибетцами в 1038 году и насчитывала более трех миллионов жителей. Это было достаточно многонациональное сообщество, в котором большинство составляли тангуты, тибетцы и китайцы, но где проживало и немало уйгуров, киданей и представителей других тюркских народностей, подавших нам один из ранних исторических примеров мультикультурализма ^[730]. Все здесь, казалось, способствовало спокойной жизни и приумножению богатства: благодатный климат с умеренными двадцатью дюймами осадков в год, удобное географическое местоположение на перекрестке дальних торговых путей между Китаем и Западной Азией ^[731]. Экономика Си Ся основывалась на оседлом земледелии и кочевом скотоводстве. Тангуты были не только превосходными животноводами и соколятниками, широкой известностью пользовались ковры из верблюжьей шерсти, книгопечатание, высококачественная соль, лечебные травы, в том числе и ревень: на все это имелся большой спрос, что стимулировало взаимовыгодный бартер. На достаточно высоком для того времени уровне развития находилось материальное производство: ткачество, выделка кож, чеканка монет, изготовление бумаги, вин и спиртных напитков, а также разнообразных предметов роскоши; ремесленничество создавало необходимую базу для международной торговли. Больших успехов тангуты достигли в сооружении объектов общественной значимости и ирригационных систем, солидные доходы им приносил экспорт лошадей в империю Цзинь; в самом деле, по мнению некоторых авторов, главным достоянием и источником богатства для тангутов были кони и верблюды ^[732].

Тангуты имели свой письменный язык и шрифт (в определенной степени соотносящиеся с тибетским и бирманским языками и родственные китайскому языку), но в их происхождении и ранней истории очень много неясного и смутного ^[733]. Некоторые эксперты полагают, что государство Си Ся постоянно испытывало нестабильность вследствие конфликта интересов земледелия и номадизма, которые подталкивали его развитие в разных направлениях. Этому аргументу противостоит другое мнение: причиной политической энтропии скорее были войны с соседями в XI веке — жесточайшие битвы с Ляо в Северном Китае (практически безостановочные в 1069–1099 годах) и Сун ^[734]. Многие историки считают, что к 1100 году Си Ся выдохлась и была на грани коллапса. Три обстоятельства помешали царству тангутов продемонстрировать неизбежность повторения центральноазиатского феномена «сегодня появился, назавтра пропал». Это — консолидация буддизма как государственной религии и гомогенной культуры ^[735]; новый экономический подъем; централизация и усиление государственного управления на протяжении длительного властвования двух царей (или «императоров», как тангуты привыкли называть своих повелителей). Цянь-шунь ^[736] (1086–1139) и Жэнь-цзун (Жэнь-сяо) (1140–1193) правили мудро и ответственно. Они не метались и не суетились, как их предшественники, а проявляли твердость и здравомыслие, сначала поддерживали династию Ляо в борьбе против восставших чжурчжэней в Маньчжурии, а потом, когда чжурчжэни свергли династию Ляо в 1125 году, стали оказывать поддержку новому режиму — империи Цзинь. Новые границы отрезали Си Ся от империи Сун; настал длительный период мира; тангуты занимали нейтралитет в кровопролитных войнах между империями Цзинь и Сун в середине XII века. В 1185 году Сун попыталась втянуть Си Ся и Каракитай в кампанию против Цзинь, но тангуты разумно устранились от конфликта, не желая подвергать риску превосходные экономические связи с цзиньцами ^[737].