Между Ницше и Буддой: счастье, творчество и смысл жизни - читать онлайн книгу. Автор: Олег Цендровский cтр.№ 78

Миф об Одине содержит в себе целое созвездие интуиций в механизме самосозидания, трансформации нашего внутреннего и, как следствие, внешнего мира. В первую очередь он показывает, что огромное приобретение требует огромной утраты, требует предваряющей его жертвы и растраты. Далее, в нем подчеркивается, что это всегда жертва самому себе, кровавая борьба с самим собой и собственной волей и части нашего «Я» выступают здесь обеими сторонами сурового контракта.

Это понимает Один, принесший себя себе же самому в жертву на древе Иггдрасиль; это понимает и Мимир, требуя от Одина совершенно ненужный самому великану глаз бога. Мимир хочет испытать решимость Одина преодолеть боль и страх, испытать его решимость заплатить высокую цену и пройти избранным путем до конца, чтобы был соблюдён всеобщий закон: лишь через утрату возможным оказывается приращение.

В этом обстоятельстве нет никакой «мистики» и эзотерики. Как мы еще подробно разберем в следующей главе, во-первых, согласно законам физики, работа не может быть осуществлена без затрат энергии, что само по себе является жертвой. Во-вторых, для достижения мощного накопительного эффекта она должна быть не рассеяна по окружающей действительности, а сфокусирована на предельно узком отрезке. Лишь в этом случае количественные изменения накапливаются быстрее, чем хаотическое движение жизни обращает их вспять.

Человеческий энергетический и временной ресурс чрезвычайно ограничен, поэтому нужно понимать, что если мы не сосредотачиваем усилия на малом числе избранных направлений роста, то делаем подлинное развитие невозможным. Мы должны сделать этот важнейший выбор круга собственных приоритетов, и каждое сказанное нами «Да» неизбежно подразумевает «Нет» чему-то еще, то есть принесение жертв. Созидание влечёт необходимость сокращать или вовсе избавляться от многих статей энергорасходов, которые или не оптимальны, или излишни, или вредоносны. Оно требует корректной иерархии потребностей.

Кумулятивные и некумулятивные потребности

Почему же так сложно навести порядок в своих приоритетах и сохранять верность своим решениям? Почему лишь с титанической натугой удается подчас потеснить одни потребности и цели в угоду другим? Ответ лежит на поверхности: они фактически представляют собой живые организмы и не хотят отдавать завоеванную территорию.

По эволюционным причинам в человеке существует блок нейросетей и потребностей, которые руководствуются долговременной и кумулятивной, накопительной логикой. Они ориентированы в будущее и на создание условий, при которых текущее мгновение передает мощный энергетический заряд будущим. Если они доминируют в процессе совершения конкретного жизненного выбора, на расшифровках нейросканера фМРТ мы видим усиленную активацию мезокортикального пути распространения сигнала. Дофаминовые нейроны вентральной покрышки возбуждают самые разумные центры нашего мозга, находящиеся в префронтальной коре, и те встают у руля[26]. Одновременно наблюдается повышенное возбуждение уже многократно упоминавшейся «разумной» дорсолатеральной префронтальной коры. Стремление к реализации творческих, накопительных, долговременных целей приносит стойкую и постоянную радость по ходу всего процесса и обеспечивает любое подлинное движение вперед. В ходе этого процесса настоящее мгновение не только пребывает в своей полноте, но и оставляет богатое наследство будущим мгновениям.

С другой стороны, в нас имеются потребности с кратковременной логикой, потребительские и преимущественно расточительные, некумулятивные. У них узкий горизонт обзора, слабый или отрицательный накопительный эффект. При их преследовании текущее мгновение не служит поступательному совершенствованию будущего. Если предпочтение отдается им, то на нейросканере мы наблюдаем повышенную работу другого пути распространения сигнала – мезолимбического. Интенсивное возбуждение наблюдается в «эмоциональной» вентромедиальной коре, дофаминовые нейроны вентральной покрышки активируют центр удовольствия (прилежащее ядро), а наши высшие психические функции посылают довольно слабые сигналы. Одновременно с этим голову поднимают нейросети базовых потребностей из древних центральных слоёв мозга – прежде всего, гипоталамуса, но также и миндалины, когда речь идет о социальных взаимодействиях и статусе.

Разумеется, потребности с кратковременной логикой абсолютно необходимы и жизнь без них была бы невозможна. Таковы питание, размножение, безопасность, отдых – весь главный набор, как и сотни более мелких программ. Каждый акт реализации одной из них обеспечивает наше выживание или выживание вида на некоторый крайне маленький временной период, после которого требуется все повторить заново. При этом здесь отсутствует момент развития: сколько бы вы в каждый конкретный момент ни поели, ни поразмножались, и как глубоко вы ни залезли бы в нору, это не создает лучших условий для пропитания, размножения и безопасности в будущем.

Потребление вещей, людей, эмоций, впечатлений, механическое проглатывание книг и фильмов принадлежат к тому же разряду. Они или оставляют минимальное наследство нашим следующим «Я», либо попросту обкрадывают их. Стремление к реализации кратковременной потребности приносит короткий пик удовольствия лишь непосредственно перед ней и в сам момент, оставляя в промежутке большие прогалы и пустоты. Все эти потребности объединяет не только краткосрочная логика, но и низкий коэффициент самореализации при осуществлении. Наши высшие психические функции задействованы в них лишь в очень малой мере.

Стэнфордский зефирный эксперимент и принцип отложенной гратификации

Зачастую некумулятивные потребности не только лишают человека возможностей созидания, но и наносят большой вред. Удовлетворение некоторых из них способно принести нашему текущему «Я» покой и блаженство, но за это придется заплатить сполна его преемникам из будущего, которые неоднократно помянут нас за это недобрым словом. Так, если рассматривать свою жизнь в предельно узкой краткосрочной перспективе, то употребление сильных наркотиков можно счесть одним из лучших решений, которые можно принять. Вы охвачены тоской или же просто утопаете в повседневной неразличимости – и вот в мгновение ока все преображается и расцветает. Но стоит только поместить этот поступок в более широкий временной контекст, и картина меняется на противоположную, так как становится видно действительное соотношение выгод и убытков. Счета, которые придется оплатить вашим «Я» и окружающим людям уже в ближайшем будущем, скорее всего, будут неподъемно велики.

С другой стороны, дискомфорт, напряжение и страдание вашего текущего «Я» могут быть в высших интересах его завтрашних и послезавтрашних братьев, являться инвестицией в это будущее. В этом и состоит смысл феномена жертвы и природа труда как такового, ведь любой труд есть жертва и сделка с будущим – мы отдаем энергию сейчас, дабы получить нечто потом. При верном ракурсе восприятия мы сполна получаем не только впоследствии, но и в самом этом созидательном процессе, плоды коего являются лишь приятным дополнением к его внутреннему богатству.

Способность руководствоваться долговременной логикой поведения и видеть долгосрочные последствия собственных действий есть пробный камень нашего развития и меры взросления. Принося в жертву излишки потребительских желаний и сиюминутных радостей, мы не практикуем аскезу и ничуть не отказываемся от настоящего мгновения и счастья в нем. Все с точностью наоборот: как в силу высокого коэффициента самореализации, так и с сугубо количественной точки зрения, не только качество, но и количество последнего растет. Это особенно отчетливо видно на графиках активации дофаминовых нейронов, которые при стремлении к отдаленным целям приносят намного больше радости[27].