Гостиница тринадцати повешенных - читать онлайн книгу. Автор: Анри де Кок cтр.№ 31

– Сколько вам нужно денег, чтобы сделаться обладателем вашей находки? – спросил Жуан де Сагрера у Гонена.

– Восемь тысяч экю.

– Вот вам двенадцать тысяч, остальные четыре тысячи – на отделку и меблировку. Достаточно ли этого?

– О, господин маркиз, вы уже во второй раз предстаете моим ангелом-избавителем!

– Полноте! Когда ваша гостиница будет готова, немедленно известите меня об этом: я приеду к вам завтракать с Бибианой.

– О, господин маркиз, все, что я имею, всегда будет вашим, – произнес Гонен с низким поклоном.

Смеем полагать, что этот ответ обязывал старого фигляра только как трактирщика, но не как отца. Ах! Этот Гонен был ужасный плут! Мог ли Жуан догадываться об этом?

* * *

Вот так Гонен, бывший комедиант с Нового моста, сделался сеньором и хозяином гостиницы «Форсиль», – он пожелал сохранить прежнее название этого дома, предназначением которого отныне стало принимать путников и доставлять им всевозможные удобства. Но вот вопрос: для чего ему понадобилось сохранять прежнее имя этого бывшего логова заговорщиков и недовольных? Не имел ли он полного права окрестить свои владения каким-нибудь соблазнительным и заманчивым названием: «У бога Бахуса», к примеру, или «На рассвете»?

То была его тайна, которую, разумеется, он не стал бы объяснять первому встречному, точно так, как и не открыл бы ему, каким чудесным образом он, в сущности, не покидая своей лачуги на острове Сен-Луи, вдруг нашел подходящее для себя помещение по дороге к Фонтенбло… а также и к Флери д’Аргуж, где кардинал де Ришелье имел великолепный замок, который так часто любил посещать.

Мы не замедлим, однако, воспользоваться нашими правами романиста, чтобы объяснить читателю разгадку тайны Гонена, но чуть позднее; теперь же, если вы позволите, мы войдем в эту знаменитую гостиницу вместе с Жуаном, который поспел уже приехать туда, пока мы так рассуждали. Навстречу ему выбежала юная девчушка с радостной улыбкой, сияющим взором и распростертыми объятьями.

Этой девчушкой была Бибиана, дочь Гонена, возлюбленная Жуана, как он выражался. А он вам уже сказал, какой видел свою любовь к Бибиане. Чистый и непорочный, как младенец, Жуан не мог иметь иных привязанностей, кроме самых целомудренных.

– Наконец-то ты здесь! – вскричала Бибиана, целуя его. – Гадкий! Мы так давно не виделись!

– Давно! Но я приезжал на прошлой неделе.

– На прошлой неделе… а вот и неправда, сударь! Вы не были здесь уже целых двенадцать дней!

– Думаешь?

– Уверена! Потому что я их считала!

– Ах! Ты считала, моя малышка! Но ведь ты знаешь, Бибиана, что я не всегда свободен!

– Полноте! Всегда можно сделать то, что хочешь… если только действительно хочешь!

– Э! Как бы я ни желал, я все-таки не могу покидать Люксембург, если его преосвященство мне того не позволяют.

– Его преосвященство!.. Можно ведь сказать им, так, понежнее, поласковее: «Мне хочется навестить мою малышку Бибиану… мою маленькую подругу Бибиану…», и его преосвященство тотчас же ответят: «Ступайте, Жуан!»

– А! Ты думаешь, это так и делается? А моя служба?

– Твоя служба!.. Можно же попросить товарища заменить тебя, это ведь, полагаю, несложно?

– Стало быть, дабы угодить тебе, я должен бывать здесь каждый день?

– Нет, не каждый день, это бы тебя утомляло, мой милый Жуан! Но через день… через два дня!

– Глупенькая!

– Согласитесь, матушка, что я не слишком многого требую от Жуана, настаивая, чтобы он приезжал поцеловать меня хотя бы два раза в неделю?

Этот вопрос был адресован толстухе, вошедшей в это время в большой зал, где разговаривали молодые люди. Завидев пажа, та не сдержала легкого волнения, в котором явственно читался испуг.

Однако госпожа Гонен быстро взяла себя в руки и, подойдя к молодым людям, промолвила:

– Бибиана права, господин маркиз, вы у нас бываете крайне редко.

– Как? И вы тоже против меня, Марселина? – вопросил паж, рассмеявшись. – Но я полагал, что с тех пор как полгода назад вы здесь поселились, по этой дороге никто не проезжает чаще меня! Мой конь, Кастор, уже наизусть выучил эту дорогу, так, что прибежит сюда даже с завязанными глазами. Да, кстати… о Касторе, поди-ка посмотри, Бибиана, поставил ли Гратьен его в конюшню? Бедное животное совсем утомилось!

– О, не беспокойся! Если твой Гратьен не занимается лошадьми, то у нас есть кому о них позаботиться.

– Полноте!

– Да-да: у нас теперь есть два конюха! И это не все! Батюшка к тому же нанял двух официантов и эконома… а еще садовника с помощником, которые ухаживают за садом и огородом. Боже мой! Подумать только! Батюшка и матушка делали все сами, вдвоем, чтобы я работала, руки портила, они не хотят!.. Они и стряпали, и подавали, как в зале, так и в комнатах… разливали вино, сажали капусту, картофель… не могло же так продолжаться всегда, это слишком изнурительно! А так как дела у нас идут хорошо… О, мы очень довольны!.. То вполне естественно… вполне естественно… что… наконец… Но ты, конечно же, хочешь пить, а я все тебе никак не подам! Присаживайся, а я сбегаю за бутылочкой божоле, которое ты так любишь, слышишь?

Бибиана вдруг неожиданно прервала свою болтовню касательно хозяйства, по сути, не столько потому, что вспомнила, что Жуану надо подать вина, как из повиновения выразительному взгляду, брошенному ей матерью. Стоило только девчушке начать перечислять качество и количество новой прислуги, которой наполнилась гостиница «Форсиль», как госпожа Гонен почувствовала себя, что называется, как на угольях.

Однако Жуан, не придавая другого значения словам Бибианы, говорил весело, грея ноги у очага:

– А! Так ваши дела в таком блестящем состоянии, Марселина! Поздравляю! Черт возьми! Два официанта, два садовника, два конюха и эконом! Вот гостиница, устроенная на самую благородную ногу! Однако когда я подъехал, то никого, кроме Бибианы, у вашего заведения не встретил!.. Положим, эконом и садовник при своих занятиях, но конюхи и официанты. Мне кажется, их обязанность…

– Должна вам заметить, господин маркиз, что… так как они еще не привыкли к своей службе… то мой муж… сейчас занимается…

– Их обучением? Отлично!

– И к тому же…

– Ваш покорнейший слуга имеет честь кланяться господину маркизу и осведомиться о его здоровье. Гильом, подкинь-ка дров в камин. А ты, Анисет, если будешь так болтать руками, то и стаканов на стол поставить не сможешь!

Это, как мы видим, вошел сам мэтр Гонен в сопровождении двух слуг и Бибианы, несшей бутылку божоле.

Лицо Бибианы выражало некое непонятное смущение. Очевидно, бедняжка была чем-то взволнована. Но чем? Что могло произойти за такое короткое время? Загадка, которая будет раскрыта чуть позже, вместе с другими.