Советско-польские переговоры 1918–1921 гг. и их влияние на решение белорусского вопроса - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Боровская cтр.№ 16

Руководитель советской делегации Ю. Ю. Мархлевский, как видно из содержания его писем к жене Брониславе, рассчитывал, что будет принят вместе с миссией в Варшаве и после быстрого предварительного обсуждения (примерно через 4–6 недель) добьется перехода к официальным политическим переговорам. Расчёты Ю. Ю. Мархлевского опирались на «определенные изменения в тылу», которые должны произойти в скором времени [438, s. 54–55]. Возможно, имелись в виду изменения, которые должны были произойти в общем ходе Гражданской войны, а именно изменения на Восточном фронте, где шла борьба с войсками А. В. Колчака [254, с. 178]. Согласно воспоминаниям Ю. Ю. Мархлевского, переход советской делегации через линию фронта сопровождался определенными сложностями. Неопределенность с местом и временем перехода, долгое ожидание польского парламентера, непредсказуемость польских действий вызвали недовольство у руководителя советской делегации, который наконец (19 июля 1919 г.) с завязанными глазами был доставлен в Барановичи [438, s. 72–73], где 20–21 июля 1919 г. произошла его встреча с Ю. Осмоловским. Содержание отмеченной встречи возобновить сложно. Ю. Ю. Мархлевский в своих воспоминаниях упоминает о переговорах про заложников, военнопленных, беженцев [438, s. 76]. Ю. Осмоловский, второй непосредственный участник встречи, вообще обходит в своих воспоминаниях этот вопрос [358, s. 37]. М. С. Коссаковский, ссылаясь на «чрезвычайную секретность», опускает подробности встречи [438, s. 79]. Сразу возникает вопрос: могла ли подпадать под категорию «чрезвычайной секретности» проблематика заложников, беженцев, интернированных лиц? Однозначно нет – во время встречи в Барановичах обсуждались более важные вопросы.

По нашему мнению, одним из них мог быть вопрос организации плебисцита на литовско-белорусско-украинских территориях [323, 324]. Еще во время специальной миссии А. И. Венцковского в марте-апреле 1919 г. в Москву, польской стороной было высказано предложение (в письме ЦРК ППС к ЦК РКП(б) об «установлении границы на основе самоопределения населения спорных территорий путем полного вывода посторонних войск и проведения голосования в условиях полной свободы» [420, s. 127–128].

Однако тогда компромисс не был достигнут. В конце июня 1919 г. советское руководство в лице В. И. Ленина в инструкции Ю. Ю. Мархлевскому снова затронуло вопрос проведения плебисцита на белорусских землях, и рекомендовала выступать резко против отмеченного мероприятия [357, s. 37]. Уже накануне отъезда Ю. Осмоловского из Варшавы в Барановичи (18 июля 1919 г.), на заседании комиссии Конституционного Сейма, был рассмотрен вопрос организации «всеобщих, равных, тайных, пропорциональных выборов среди местного населения на восточных землях для выявления их отношения к Польше», но отмеченного решения не было принято [438, s. 78]. Вопрос проведения плебисцита на литовско-белорусско-украинских территориях неоднократно поднимался как советским, так и польским руководством и имел все шансы быть рассмотренным во время диалога Ю. Осмоловский – Ю. Ю. Мархлевский. Однако нехватка информации в источниках про советско-польскую встречу в Барановичах не позволяет утверждать это однозначно.

Анализ воспоминаний Ю. Ю. Мархлевского позволяет придти к выводу об умышленной задержке советского делегата в Барановичах ^[2]. Со стороны Варшавы продолжительное время не было согласия на принятие советского делегата, вместе с тем А. И. Венцковский (как представитель МИД Польши) задерживался в дороге по причине «крушения поезда». Возможно, имел место специально обдуманный план польского руководства о затягивании времени переговоров (на 12 дней) из-за неопределенности военно-оперативного положения на Восточном фронте Гражданской войны, где уже в конце июля 1919 г. войска А. В. Колчака были разгромлены и вынуждены были отойти на 300 километров. Первоначальный план Польши начать мирные переговоры с Советской Россией с целью заключения временного перемирия на Западном фронте, чтобы таким образом помочь советской стороне разгромить войска А. В. Колчака на Восточном фронте, был изменен на план переговоров по вопросу заложников, военнопленных, беженцев и на продолжение военного наступления.

Таким образом, однозначно можно утверждать, что одним из вопросов, которые стороны обсуждали во время встречи в Барановичах, была проблема заложников, беженцев, военнопленных времен Первой мировой войны. Но из-за сложностей технического характера (отсутствие телеграфной связи с Варшавой), переговоры продолжились в Беловеже. С 22 по 30 июля 1919 г. проходила встреча Польского и Российского обществ Красного Креста. Польская сторона была представлена А. И. Венцковским (22–30 июля 1919 г.) и М. С. Коссаковским (29–30 июля 1919 г.), советская – Ю. Ю. Мархлевским.

Вопросы, которые обсуждались во время этой встречи, можно разделить на две части: вопросы по решению дел заложников, военнопленных, работы Красного Креста (гуманитарное направление); вопросы, связанные с установлением временного перемирия (политическое направление). Относительно вопросов гуманитарного направления советская сторона предлагала отказаться от практики использования заложничества в дальнейших взаимоотношениях; окончательно решить вопрос военнопленных путем равнозначного обмена; осуществить двустороннее признание прав обществ Красного Креста. По вопросам политического характера через Ю. Ю. Мархлевского было сообщено о возможности пойти на территориальные уступки и закрепить за польской стороной территории, занятые ее войсками [438, s. 80–81]. Эти предложения были переданы вице-министру иностранных дел Польши А. Скшиньскому через руководителя польской делегации А. И. Венцковского во время перерыва в переговорах в Беловеже (23–29 июля 1919 г.), когда члены польской делегации выехали в Варшаву [438, s. 92–93].

В итоге было решено перенести рассмотрение этих вопросов на отдельно организованную конференцию, время и место созыва которой будет сообщено по радио. Остальная часть встречи свелась к определению условий будущей конференции, во время которой проявились расхождения между сторонами по вопросу термина заложничества. Польская сторона отрицала факт использования данной практики, поэтому для нее вопрос отказа от заложничества как явления в будущем, был неактуальным. В ответ Ю. Ю. Мархлевский, чтобы не усложнять дело мирного урегулирования спорными моментами вокруг этого вопроса, принял польскую формулу односторонней ответственности за практику заложничества. В дальнейшем польские представители использовали эту уступку как инструмент политического влияния на партнера, не признавая факт использования аналогичной практики польской стороной.

Обсуждение вопроса временного перемирия и установления демаркационной линии польской стороной было воспринято негативно, нахождение компромисса по данной проблеме являлось невозможным из-за намерений польского командования продолжать наступательные действия. Как видно из содержания встречи М. С. Коссаковского и Ю. Пилсудского, во время которой обсуждалась возможность остановки военных действий между сторонами, Ю. Пилсудский отнесся к этому предложению негативно, так как считал, «что заключение перемирия с Советской Россией будет временным, будет нарушено советской стороной» [438, s. 99-101]. Польская делегация отказалась от официальных переговоров по вопросу установления демаркационной линии и предложила вести их только по делам Красного Креста. В итоге была достигнута договоренность об организации следующей встречи, во время которой планировалось окончательное решение дела заложников, беженцев, военнопленных.