Людмила Гурченко. Золотые годы - читать онлайн книгу. Автор: Константин Купервейс cтр.№ 8

– Юрий Владимирович! Что вы носите в карманах? Ваши брюки как галифе? Ну-ка показывайте!

– Девочка моя, ну… вот, – лопотал он, вынимая из карманов, – это ключи, это сигареты, это платок, это кошелек, это паспорт, это зажигалка, это блокнот, это…

– Разве так можно! Посмотрите на себя со стороны! Какая у нас на экране может быть любовь, если вы утром уже как старый пенсионер!

Назавтра утром раздается стук в дверь.

– Вот это да! Молодец, и все это барахло можно ведь оставить дома! Теперь можно и о любви подумать!

В это время Ю.В. поворачивается боком и из-за спины показывает большой целлофановый пакет, в котором собрано все вчерашнее барахло, и смотрит на нее своим невозмутимым взглядом. Как же они смеялись! Вообще все шутки, анекдоты, поведение Ю.В. описать невозможно, это надо видеть и слышать! Это был Человек с большой буквы, настоящий друг. Он очень помогал нам в быту, мог пойти в Моссовет и попросить у тогдашнего мэра госдачу для Люси, хотя она его не просила об этом. Позже, когда мы переехали на Патриаршие пруды, он часто заходил к нам покушать макароны по-флотски, покурить со мной и, конечно, рассказать кучу анекдотов и смешных историй. Почему-то он бежал из своего дома… У нас ему было спокойно.

Вернусь немного назад. После тех потрясающих гастролей в Казахстане мы наконец купили машину. Это была «трешка» «Жигули», по тем временам очень круто. Стоила машина 7500 рублей. Нам не хватило денег на приемник в машине. Ну ничего, это потом. Одна беда: ни у Люси, ни у меня не было прав. Так что машина стояла. Мы сняли гараж недалеко от «Мосфильма», и, когда Люся была на съемках, я иногда приезжал туда, чтобы полюбоваться и проехаться по двору. Записался в автошколу, закончив ее, сдал правила движения, а вождение с первого раза не сдал. Приехал во второй. Опять не приняли. Если в третий раз не сдашь, все сначала… Что делать?

И вот мы едем с Ю.В. в Домодедово на съемки «20 дней без войны», чтобы лететь в Джамбул. Проезжаем Варшавское шоссе. На выезде из Москвы находилась главная ГАИ, где сдавали экзамены и выдавали права. Я просто рассказываю Ю.В. свою историю, дескать, остался последний из трех экзамен по вождению, и если не примут, то опять все заново через полгода. Он резко разворачивается и едет в ГАИ. Заходит… У дежурного на входе выпучиваются глаза… НИКУЛИН! Ю.В. уверенным шагом идет к кабинету начальника. Резко открывает дверь. Начальник лениво поднял глаза и, увидев Никулина, потерял дар речи. Но Ю.В. не дал ему ни слова сказать.

– Что же вы сыночку никак права не можете выдать? Нехорошо, товарищ полковник, нехорошо! Чайку нальете? – Ю.В. говорил таким тоном, как будто с этим полковником он знаком с детства. Обалдевший начальник вызывает лейтенанта.

– Чаю быстро! А как фамилия сыночка?

– Купервейс, – невозмутимо отвечает Ю.В.

– ???

– Купервейс Константин? Непонятно?

– Понятно, понятно, – и дает какую-то бумажку лейтенанту.

– Подождете 10 минуток, Юрий Владимирович?

За эти 10 минут, рассказав кучу анекдотов, от которых полковник уже плакал от смеха, Ю.В. спросил:

– А где тот лейтенант?

– Сейчас будет.

Через несколько минут мне принесли пахнувшие типографской краской новые права. Ю.В. и полковник долго обнимались, обменивались телефонами, напоследок Ю.В. сказал:

– Я еще зайду через месяц!

– Да конечно, в любое время, ждем! – воскликнул полковник. Я понял, что это будут права для Люси. Еще было много поступков, о которых Люся сначала не догадывалась, а позже понимала, кто это сделал. Это все Никулин, Человек с большой буквы. Скромный и добрый. Друг.

Глава третья Леля и Маша

Теперь вернемся на несколько лет назад. Как только наши отношения начали переходить в более близкие и я стал оставаться у Люси, в квартире никого больше не было. Вопросов я не задавал, хотя из разговоров знал, что есть мама, Елена Александровна, Леля, как ее ласково называли Люся и близкие друзья, есть дочь Маша. Леля жила в коммунальной квартире в самом центре Москвы, и Маша, вероятно, на этот начальный этап наших отношений с Люсей была отправлена к Леле. В один прекрасный день мы познакомились. Леля обладала великолепным чувством юмора, могла придумать кому-нибудь очень точную кличку, дать смешную характеристику, и вообще она видела людей насквозь. Когда в нашем доме бывали гости, Леля иногда сидела весь вечер за столом – это значит, гости ей нравились, а иногда вообще могла не выйти из своей комнаты – это означало, что гости не понравились. Она очень вкусно готовила, и Люся всегда просила ее собрать стол для гостей. Единственное, она готовила не красиво, а вкусно. Люся, увидев пирожки или еще какие-то «изыски» мамы, налетала на нее:

– Мам, ну неужели нельзя как-то украсить торт, ведь стыдно на стол ставить!

– А ты попробуй сначала, а потом шуми! – отвечала Леля.

Помню, где-то в конце 80-х Люсю после визита в Париж приняли в члены Эль-клуба. Это престижный женский клуб. Уезжая, она всех пригласила в Москву, к себе в гости. Вдруг в один прекрасный день Люся объявляет, что послезавтра к нам в гости приедут восемь женщин из Парижа. Это кутюрье, журналистки, поэтесса, актриса, жена министра… Вся тяжесть встречи легла, конечно, на Лелю. Люся не любила готовить. Она занималась антуражем – посудой, столовыми приборами, украшением стола и проч. Леле же было выдано меню из 10 блюд: украинский борщ с пампушками, пирожки с грибами и с картошкой, что она делала потрясающе, второе блюдо из мяса, кучу салатов. Моему папе поступил заказ на торт-безе. Это тоже был шедевр, залитый кофейным кремом и украшенный какими-то мелкими фруктами из марципанов. За папин торт Люся не волновалась, а вот по поводу внешнего вида Лелиных яств очень нервничала.

– Это же Франция, Леля! Должно быть все красиво!

– Но и вкусно! – обижалась Леля.

День настал. Чувствую, что Леля волнуется.

– Костик, пирожки развалились, – в ужасе говорит мне Леля.

– Покажите.

Леля приоткрыла крышку кастрюли, где лежали теплые пирожки.

– Да-а-а…

И тут я вспомнил, как Остап Бендер и Киса рисовали рекламный плакат на корабле…

– Ничего, посыплем травкой – и все будет красиво, – успокоил я Лелю.

Собрались гости, мы спели несколько советских песен, все в восторге, рассматривают Люсину гордость – зеленое урановое стекло, старинную посуду, картины и т. д. Потом мы приглашаем всех к столу, и…  Люся видит Лелины пирожки. Но уже поздно. Метнув страшный взгляд на Лелю, Люся села за стол. Я очень долго могу рассказывать, как уплетали, причмокивая, эти некрасивые пирожки, восхищались борщом, а торт смели в одну минуту. По-моему, так вкусно они никогда не ели. После их ухода стол был пуст. Вот это победа! Над изысканной французской женской элитой! Вот такая Леля. У меня с ней были замечательные отношения. Они с моей мамой одного года рождения, и их корни из Смоленской губернии. Это удивительные совпадения.