Франция и Англия X-XIII веков. Становление монархии - читать онлайн книгу. Автор: Шарль Эдмон Пти-Дютайи cтр.№ 49

«Если случится какой-нибудь кафедре королевского епископства или аббатства стать вакантной, мы желаем, чтобы каноники вакантной церкви и монахи вакантного монастыря предстали перед королевой и архиепископом (Вильгельмом Шампанским), как они предстали бы перед нами, попросили у них свободных выборов, и мы хотим, чтобы те предоставили им их без возражений. Мы предупреждаем каноников и монахов, чтобы они выбирали такого человека, который был бы угоден богу и полезен для королевства».

Сборники актов Людовика VII и Филиппа Августа состоят большей частью из грамот, которыми король старается восстановить мир и порядок в церквах и аббатствах и в особенности защитить их от светских феодалов. Людовик VII и его преемник предпринимали серьезные военные экспедиции, в частности в Овернь, в Бургундию и в Берри, чтобы наказать обидчиков церкви. Благодаря дарованию грамот об особом покровительстве и заключению договоров о совладении (для совместного управления церковными землями) они становились патронами церквей, расположенных вне пределов домена. Епископы Лангра и Турне дошли в этом отношении до конца: Людовик VII присоединил Лангр к короне в 1179 г., а епископ Турне, выведенный из себя буйством горожан, отдал этот город вместе с сорока окружающими его деревнями Филиппу в 1187 г. Это были очень ценные приобретения. Турне должен был в течение более чем трех столетий оставаться в составе королевского домена. Наконец, в курии духовенство было покорно и услужливо при условии, чтобы уважали его привилегии и его владения; оно поставляло монархии советников, администраторов, историографов, которые рассказывали о чудесах, совершенных в знак благоволения к королю. Когда Филипп развелся со своей второй женой без достаточных оснований, епископы и аббаты, собравшиеся на собор, проявили возмутительную снисходительность. Они были, писал сам Ригор, как собаки, отвыкшие лаять.

Союз между Капетингами и духовенством был давнего происхождения. Великой новостью в конце XII в. явился их союз с низшими классами населения, в особенности с горожанами.

Крестьянское население, подвергавшееся презрению и грубому обращению со стороны знати, высмеиваемой жонглерами, не могло рассчитывать на то, чтобы поднять свое положение при помощи церкви, и на защиту с ее стороны; она сурово управляла своими владениями, неохотно отпускала на волю своих сервов и ничего не могла поделать против насилия феодалов. Королевская же власть имела возможность сделаться популярной в самом сердце страны, покровительствуя крестьянам, что и сделает в будущем Людовик Святой. Но и на протяжении рассматриваемого нами периода она не вполне пренебрегала этим источником обаяния и выгоды. Подтверждение ею отпусков сервов на волю всегда придавало этим отпускным грамотам во всем королевстве особую силу. Людовик VII в одной своей хартии, помеченной 1152 г., объявил, что «именно королевскому величеству подобает поднять сервов снова на положение свободных». Он не часто это делал, но он отказался по отношению к своей орлеанской епархии от «права мертвой руки» (droit de mainmorte), называя его в высшей степени тягостным. Впрочем, весьма вероятно, что сделал он это недаром. В своих же интересах, само собой разумеется, основывали Людовик VII со своим сыном «новые города» (villeneuves), в которых многие беглые сервы могли поселиться и пользоваться привилегиями, часто очень обширными. Знаменитые кутюмы Лорри, пожалованные Людовиком VI, были подтверждены обоими королями и дарованы многим деревням как в королевском домене, так и в церковных владениях. Многие акты Филиппа Августа в первой части его царствования были изданы в пользу деревенских общин. Чаще всего здесь дело идет о деревнях, которые аббатства не могут защитить от разорения. Король берет их под свою защиту и присоединяет к короне ценой известных платежей, или же его даже принимают как совладельца: он ставит там своего прево. Эго симптом, характерный для смутных времен: общее отсутствие безопасности оказывается к выгоде короля, ставшего способным защитить угнетаемых.

Союз с богатой буржуазией, образовавшейся уже столетие назад, представлял еще более прямую выгоду. Этот союз уже начинает намечаться во времена Людовика VII; он жалует или подтверждает хартии вольностей, поощряет учреждение коммун в церковных владениях, и мысль, что епископские города, в которых существует коммуна, являются городами короля, приписывается именно ему. Но очень часто он бывает нерешителен, колеблется, принимает сторону церкви против горожан и не хочет учреждать коммун в своем домене. Кажется, будто он испытывает такое же отвращению к независимости горожан, какое она внушала церкви. Филипп Август занял в этом отношении более решительную позицию. В первые двадцать лет его царствования появилось много хартий, которыми он подтверждает и увеличивает привилегии свободных городов (villes de franchise) в своем домене и вне его. Но особенно поразительным фактом является признание им коммунальной независимости. Меры, которые он принял в пользу некоторых аббатств против их горожан, или же отмена хартии Этампа в королевском домене были фактами исключительными: с 1182 по 1188 г. он учредил коммуну в Шомоне, Понтуазе, Пуасси, Монтрейле, а вне своего домена он восстановил коммуну в Сансе и утвердил коммуны в Суассоне, Нуайоне, Бове и Дижоне. После присоединения Артуа, Турнези и части Вермандуа он за время с 1188 по 1197 г. подтвердил или дополнил хартии Туре, Сен-Рикье, Амьена, Гедена, Арраса, Сен-Кентена, Мондидье, Бапома и Руа. Многие из этих коммунальных хартий вскрывают нам мотивы, которые руководили Филиппом. Он заявляет, что действует из любви к жителям города, и нет основания сомневаться в его склонности удовлетворить класс буржуазии, в которой он чувствует надежную опору. К тому же он извлекает из коммуны доходы взамен своих уступок. Но, главным образом, он, зная, что они вооружены для своей собственной защиты, налагает на них военные обязанности. У них есть милиция, и они обязываются приходить к королю на помощь: «Каждый раз, — говорится в хартии города Турне, — когда мы будем посылать для нашей службы сержантов наших коммун, люди Турне пошлют на нашу службу триста хорошо вооруженных пехотинцев, если мы или наши преемники потребуем их; если мы направимся с нашим войском в Арруаз, вся коммуна Турне должна явиться перед нами». Было замечено, что города, которым удалось получить коммунальные хартии от Филиппа, почти все расположены на границах королевского домена. Это были защитные посты, и городские милиции являлись их прикрытием, В 1188 г. коммуна г. Манта, близ нормандской границы, остановила англичан и тем спасла Париж.

Париж никогда не имел коммунальной хартии, а в XII в. в нем не было муниципального самоуправления даже в зародыше. Римская Лютеция сделалась в эпоху Каролингов сельским бургом. Но, выйдя в XI в. из периода чисто земледельческого, Париж приобрел в течение XII в. все черты большого города. Его отношения с королями Людовиком VII и Филиппом Августом очень знаменательны и отмечают новый этап в истории монархии. На них следует нам остановиться.

Несмотря на опасную близость к нормандской границе, Париж стал столицей королевства. Это окончательное предпочтение было ему обеспечено благодаря его промышленному и торговому развитию. Соседство с большими и богатыми аббатствами — Сен-Дени с его ярмаркой Ланди, Сен-Жермен-де-Пре, которое имело тоже свою ярмарку, Сент-Женевьев, Сен-Виктор — вызвало в нем появление промышленности. Могущественная корпорация «Купцов по воде» (Marchands de l’Eau), зародыш будущего муниципалитета, находится в постоянных сношениях с купцами Руана, а через них с морем. В Париж начинают стекаться чужеземцы. Пути между северными областями и ярмарками Шампани, с одной стороны, Орлеана и Югом — с другой, проходили через Париж. Деловые люди и богомольцы скапливались здесь, многие из них остаются и делаются родоначальниками городских семей, из гостей превратившись в коренных горожан, рядом с прежним населением из сервов. Уже выделяются семьи, которые впоследствии образуют муниципальную аристократию.