Вечная мерзлота - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Ремизов cтр.№ 85

– Что его отец? – быстро перебил капитан.

– Он не знает, за что арестовали…

– А вы все знаете про его отца?

– Я? А что я должен знать? Разве не должны сообщать, когда сын арестован…

– Капитан, у меня много срочных дел, а вы идите и никому не говорите об этом разговоре. Мы – Министерство государственной безопасности и занимаемся государственными преступниками! Вы это понимаете?! Вы куда пришли?

– Я понимаю… конечно, наоборот, я шел к вам… но я хорошо его знаю, он не может быть преступником! Вы понимаете? Его все уважали! Вы про мост почему сказали? Такого не может быть!

– Вы что, в цирк пришли? – капитан угрожающе поднялся над столом. – Быстро! Вон отсюда! И не вздумай рот открывать, защитник! По одному делу не хочешь пойти?! Вон отсюда!

Белов вышел обескураженный, двинулся машинально в сторону общежития, потом спустился зачем-то к Енисею и пошел по льду. Шел, куда глаза глядят, рассказывал о том, что случилось, дядь Вале и понимал, что сказать нечего. Тяжелые, тягучие мысли замедляли движение, наконец он совсем остановился и осмотрелся. Один, на пустой реке он выглядел странно, пошел к набережной.

Особист мог быть прав, в голову приходили громкие дела, о которых писали газеты, даже снимали художественные фильмы… Если Мишка случайно оказался в какой-то плохой компании, а они расследуют это дело… Получалось, что надо было ждать. Ему стыдно стало перед капитаном, даже мелькнула мысль пойти и извиниться, что наговорил лишнего… Он, успокаиваясь, двинулся в сторону пароходства. Вспомнились знакомые капитаны, которых судили за какие-то нарушения по службе, им давали условный срок, но работали они на своих же судах. Таких было немало, вполне уважаемых людей. Особист был спокоен, вспоминал Белов неприметное лицо капитана, ничего не расспрашивал, значит, дело Мишкино простое. Он был уже благодарен ему, в конце концов, капитан сказал все, что мог. Мог бы и этого не говорить.

В отделе снабжения удалось согласовать почти все, даже то, на что не надеялся. Вечером сидели с ребятами в ресторане. Вспоминали учебу, прошедшую навигацию, пацанские подвиги, кто-то женился, у кого-то дети родились. Про Мишку никто не вспомнил. Ребята то ли не знали о его аресте, то ли не хотели говорить, и это было правильно, понимал Сан Саныч – ни к чему Мишке такая слава. Выйдет, все забудется. Он тоже помалкивал о друге, рассказывал о методе толкания, и они все вычисляли на пьяные головы, какую экономию этот метод может дать.

Белов довольный возвращался в веселой компании в общежитие. Один из товарищей работал механиком в Сопкарге и знал лейтенанта Габунию. Он скоро уже возвращался в низовья. Сан Саныч, возбужденный выпивкой, никак не мог уснуть – грезилась ему даже не сама Николь, он как будто ее и не видел, а просто шел рядом с ней, но та утренняя прохлада, что окружала их тот рассвет… Они возвращались берегом от домика Габунии, он тогда обнял ее, и свежесть того утра смешалась с ее запахом. Он хорошо его помнил. А потом и лицо ее ясно приснилось. Как же он любил это лицо.

Он поднялся рано, побежал под холодный душ, голова была странная от бессонницы – радостная и легкая, какая-то глупая радость была и в душе, и он сел писать письмо Габунии. Длинно вышло и путано маленько, но написал все, как есть. Отнес письмо товарищу.

27

Старший лейтенант Константин Квасов, громко скрипя промороженным снегом, шел темной, слабо освещенной и безлюдной по случаю позднего вечера улицей. Свернул в узкий проход, прорытый за зиму в высоких, под крышу, сугробах. Нащупал ручку в темноте и, не обметая валенок, вошел в коридор барака. Ребятишки бегали, ловили друг друга в полумраке коридора, закричали, бросились с веселыми визгами в дальний конец, увидев незнакомого военного. Квасов толкнул дверь в комнату Зинаиды, сморщился на яркую лампочку. Он был в солдатском бушлате, простой ушанке, ватных брюках и серых солдатских валенках. Все было новое. Глядел на Зину загадочно, с кривой своей улыбкой.

– Испугал, Костя! – Зина сидела на кровати и штопала шерстяной носок, надетый на перегоревшую лампочку. – Думала, не придешь сегодня, раздевайся. Что за маскарад? В рядовые разжаловали?

– Пойдем-ка со мной!

– Куда?

– Дело есть, – Квасов, продолжая загадочно улыбаться жесткими короткими усиками, подошел и, запрокинув ей голову, впился в пухлые губы. – Тебе понравится.

– А чего тут-то? – Зина быстро сбросила халат и открыла шкаф.

Квасов сел, хищно любуясь ядреным телом.

– Вот ты сука! – проскрипел ласково. – Ничего не боится! А если твой петушок явится?!

Зине показалось, что ему прямо хочется, чтобы сюда кто-то заявился. Квасов был на взводе – или выпил, или покурил этой своей дряни.

– А кого мне бояться с таким мужчиной? – Зина заматывалась толстым пуховым платком. – Пусть он меня боится. – Она внимательно глянула в зеркало. – А он и боится!

Вышли в темную полярную ночь, снег запел под ногами, у продуктового Квасов буркнул, чтоб подождала, и исчез за углом в сторону задней двери. Зина отошла от света фонаря в темноту, но Квасов появился быстро. Из авоськи топорщились бумажные кульки. Они двинулись дальше, речку перешли по новому мостику… он вел ее на край поселка.

– Куда идем-то? – опять спросила Зинаида.

– В нашей с тобой карусели вопросы задаю я!

Это был огромный вещевой склад Стройки-503. Несколько высоких бараков были окружены колючей проволокой, прожектора светили. Часовой окликнул, но, узнав старшего лейтенанта, пробормотал приветствие и отдал честь меховой варежкой. Внутри тоже было непривычно светло от ламп-пятисоток, из каптерки высунулся мужик, кивнул им. Квасов уверенно шел между стеллажами, открыл дверь в тепло натопленную комнату. На полу навалом лежали тюки с новенькой формой: солдатские гимнастерки, ватные брюки и фуфайки. Пахло швейной фабрикой и нафталином. Квасов щелкнул ножом, вылетело лезвие, он взрезал тюк с фуфайками, разбросал их, вскрыл следующий, потом еще один, разровнял небрежно пологую горку и завалился сверху. Протянул одну ногу:

– Сымай!

Зина примерила солдатскую фуражку с полки, сняла пальто, подошла, игриво посматривая из-под козырька одним глазом:

– Сам снимай! – она задрала подол и стала отстегивать чулки, – опять играться хочешь?

– Бухнуть надо! – Квасов резко поднялся и стал вытряхивать из кульков на стол – копченая колбаса, конфеты, белая булка, сливочное масло и две бутылки коньяка.

– Уважают некоторых! – Зина села к нему на колени.

– Боятся! – Квасов открыл бутылку и стал наливать.

По приемнику шла передача для жителей села. Он убавил было громкость, но там заиграла гармошка и запели протяжно: «На зака-ате ходит па-арень возле дома моего-о, поморга-ает мне глазами и не скажет ничего-о…» Квасов прибавил громкости и весело подтянул вместе с хором:

– И кто его знает, чего он моргает?! Выпьешь?! – голос у него был сиплый и скорее неприятный, но мелодию выводил правильно, даже и красиво.