Нам нужна великая Россия - читать онлайн книгу. Автор: Петр Столыпин cтр.№ 43

Страница

По поводу коллегиального принципа тут проскользнула в одной из речей мысль о том, что в настоящее время местные коллегии заменены объединенным министерством. Было сказано, что министерство, Совет министров или глава объединенного министерства должны сами выстроить всех в одну линию, должны всех воодушевить одним желанием и должны действовать не через коллегиальное учреждение, а опираться на единоличную власть. Я вот этого не могу себе представить. Я не знаю, каким образом, покуда коллегиальные учреждения не отменены, покуда они существуют, каким образом Совет министров или глава правительства, скажем, Председатель Совета министров заменит собою членов-представителей ведомств – в местных железнодорожных советах.

Депутаты Государственной думы Российской империи. М.М. Ковалевский сидит третьим слева

Мне кажется, что такое отсечение этих членов внесет только дезорганизацию в дело. Мне кажется также, что предложение М.М. Ковалевского о том, что должен быть принят думский законопроект и что одновременно правительство должно внести в установленном порядке другой законопроект о временном продолжении действия этих коллегиальных учреждений, – мне кажется, что это предложение точно так же неприемлемо. Это предложение внесет полную уже дезорганизацию в дело, так как временно, с 1 января, наступит момент полного бездействия или невозможности работать для этих коллегиальных учреждений, с тем, что через несколько месяцев эти коллегии начнут работать снова.

Конечно, в настоящее время направлением дела на соглашение в согласительную комиссию не устраняется та грань, тот момент, который наступает 1 января 1909 года, когда временное центральное учреждение Министерства путей сообщения юридически как будто должно перестать существовать. Но в данном деле, повторяю, правительство должно присматриваться не только к букве закона, но и придерживаться его духа. Нельзя, господа, мириться с таким положением, когда вопреки общему духу законов, вопреки обязанности ведомства обслуживать известные общественные группы в их законных потребностях центральная организация перестала бы существовать. Тут наступает момент той force majeure, при которой правительство должно, считаясь с существующими законами, применяться к духу этих законов, дающих возможность и возлагающих обязанность на правительство сохранять необходимые учреждения до замены их другими и не ставить их в положение органа с отсеченными руками.

У нас, у господ, сидящих на министерских скамьях, не только обязанность издавать, как тут было сказано, какие-то указы, у нас есть другая обязанность, обязанность дать возможность обывателям пользоваться благами, которые обеспечиваются центральным управлением и органами управления, теми благами, которыми вправе пользоваться каждый, обязанность предоставить возможность безопасно, как говорил один из ораторов, без всякого риска для наших семей, для нас самих, для господ членов Государственного совета точно так же, как и для всех обывателей, продолжать пользоваться после 1 января, независимо от вступления в действие в узаконенном порядке тех постоянных учреждений министерства, путями сообщения, которые должны быть к услугам каждого гражданина.

Господа члены Государственной думы!

Прежде чем Государственная дума примет какое-либо решение по заявлению об азефском деле, я хочу поделиться с вами теми сведениями, которые правительство по этому делу имеет. Несмотря на только что высказанные соображения, заявление по этому делу представляется мне недостаточно обоснованным; данные, на которых построено заявление, противоречат тем материалам, которые имеются в распоряжении правительства. Обвинения, которые вытекают из запроса, раздались впервые и раздаются и теперь всего громче из революционного лагеря. Поэтому я думаю, что Государственная дума, выслушав меня, может быть, найдет, что в действиях правительства нет оснований для запроса о действиях незакономерных.

Если, господа, я не выступил раньше, то потому, что возводились против правительства голословные обвинения, я же хотел иметь в руках хотя какие-нибудь данные, против которых мог бы возражать, так как мне казалось, что те лица или партии, которые подняли дело об Азефе в Государственной думе, хотят поставить правительство в положение невыгодное, сбить его на определенную позицию, которая дала бы заявлениям правительства желательную для противников его окраску. Эта позиция, это положение – положение стороны обороняющейся, став на которую правительство едва ли могло бы освободить свои объяснения от полемического оттенка.

Между тем, дело Азефа – дело весьма несложное, и для правительства и для Государственной думы единственно достойный, единственно выгодный выход из него – это путь самого откровенного изложения и оценки фактов. Поэтому, господа, не ждите от меня горячей защитительной или обвинительной речи, это только затемнило бы дело, придало бы ему ведомственный характер; отвечая же лично на этот запрос, я хотел бы осветить все это дело не с ведомственной, не с правительственной даже, а с чисто государственной точки зрения. Но, прежде чем перейти к беспристрастному изложению фактов, я должен установить смысл и значение, которое правительство придает некоторым терминам.

Тут в предыдущих речах все время повторялись слова «провокатор», «провокация», и вот, чтобы в дальнейшем не было никаких недоразумений, я должен теперь же выяснить, насколько различное понимание может быть придано этим понятиям. По революционной терминологии, всякое лицо, доставляющее сведения правительству, есть провокатор; в революционной среде (возгласы слева) такое лицо не будет названо предателем или изменником, оно будет объявлено провокатором.

Это прием не бессознательный, это прием для революции весьма выгодный.

П.А. Столыпин в Зимнем дворце. 1908 г.

Во-первых, почти каждый революционер, который улавливается в преступных деяниях, обычно заявляет, что лицо, которое на него донесло, само провоцировало его на преступление, а во-вторых, провокация сама по себе есть акт настолько преступный, что для революции не безвыгодно, с точки зрения общественной оценки, подвести под это понятие действия каждого лица, соприкасающегося с полицией. А между тем, правительство должно совершенно открыто заявить, что оно считает провокатором только такое лицо, которое само принимает на себя инициативу преступления, вовлекая в это преступление третьих лиц, которые вступили на этот путь по побуждению агента-провокатора. (Возглас слева: верно!)

Таким образом, агент полиции, который проник в революционную организацию и дает сведения полиции, или революционер, осведомляющий правительство или полицию, ео ipso еще не может считаться провокатором. Но если первый из них, наряду с этим, не только для видимости, для сохранения своего положения в партии выказывает сочувствие видам и задачам революции, но вместе с тем одновременно побуждает кого-нибудь, подстрекает кого-нибудь совершить преступление, то, несомненно, он будет провокатором, а второй из них, если он будет уловлен в том, что он играет двойную роль, что он в части сообщал о преступлениях революционеров правительству, а в части сам участвовал в тех преступлениях, несомненно, уже станет тягчайшим уголовным преступником. Но тот сотрудник полиции, который не подстрекает никого на преступление, который и сам не принимает участия в преступлении, почитаться провокатором не может.

Страница