От Версаля до «Барбароссы». Великое противостояние держав. 1920-е – начало 1940-х гг. | Нина Владимировна Васильева, Виталий Богданов, Виктор Гаврилов | страница 151 | pharmateka.ru

Союзники Германии также проводили политику геноцида в отношении евреев. Так, первые антиеврейские мероприятия румынское правительство начало осуществлять летом 1940 года, введя определенные ограничения по их участию в общественной жизни, нахождении на государственной службе, уплате военного налога и пр. Был принят 81 дискриминационный закон против евреев^[1301].

В «Независимом государстве Хорватия» была принята целая серия антисемитских законов, они также направлялись в Освенцим и другие лагеря. Из 40 тыс. евреев, живших на территории НХГ, в результате террора усташей и оккупантов дожили до освобождения лишь 1500 человек^[1302].

Кровавый облик фашизма наиболее ярко выражался в системе многочисленных концлагерей. К 1939 году в Германии были уже сотни мест заключения, через которые прошли 300 тыс. немецких, австрийских, чехословацких антифашистов. В шести концлагерях, созданных к началу Второй мировой войны, содержалось около 20 тыс. заключенных^[1303]. Уже с осени 1939 года в Польше стали создаваться лагеря различного типа, в том числе 18 концентрационных^[1304].

Большое место в фашистской системе тотального уничтожения наряду с концлагерями занимали лагеря для военнопленных, где режим по своей жестокости часто превосходил тот, что существовал в «обычных» концлагерях^[1305]. Гитлеровцы, вступившие во Францию, воспользовались теми концлагерями, которые уже существовали там ранее для политзаключенных и интернированных иностранцев. Один из них – Мериньяк – сразу же после перемирия был передан немецко-фашистским оккупантам. Система концлагерей была введена в польском генерал-губернаторстве с создания лагерей Треблинка и Майданек в феврале 1940 года.

На завоеванных территориях оккупантами повсеместно насаждалась система заложничества и круговой поруки. По определению Нюрнбергского трибунала, заложничество – это организованный террор, применявшийся «оккупантами для подавления и искоренения всякого противодействия их владычеству»^[1306]. Так, в первые же дни после вступления немецких войск на территорию Польши в г. Быдгощ в качестве заложников было уничтожено до 400 мирных жителей^[1307].

Массовый террор развернули захватчики в Югославии и Греции. Сотни тысяч югославов были обречены на переселение из аннексированных Германией и другими государствами областей, особенно из Словении и Бачки. В проведении этих репрессивных мероприятий оккупационные органы в Югославии в значительной мере опирались на местных коллаборационистов. В начале июля 1941 года немецкие оккупанты заключили соглашение с правительством усташей в Хорватии о переселении около 200 тыс. словенцев из Штирии и Каринтии на хорватскую территорию. Вместо них на словенскую территорию переселялись представители немецкого национального меньшинства из Буковины, Бессарабии, Добруджи и Южного Тироля^[1308]. Немецкие власти, осуществляя германизацию словенских территорий, запретили словенский язык, объявили собственностью немецкого государства общественное имущество, конфисковывали собственность у местных торговцев, ремесленников и крестьян, в особенности у тех, кого объявляли противниками рейха. Особой жестокостью отличалась политика профашистского режима усташей в Хорватии по отношению к почти двум миллионам православных сербов, суть которой заключалась в том, чтобы «треть обратить в католичество, треть выгнать из страны и треть уничтожить»^[1309].

Аналогичную политику денационализации, то есть насильственной ассимиляции местного населения, проводили итальянские, венгерские и болгарские оккупанты.

Беспощадный экономический грабеж оккупированных и зависимых стран, который осуществлялся при прямой поддержке коллаборационистов, являлся важной составной частью нацистского «нового порядка» и имел решающее значение для германского военного потенциала в двух аспектах – использование сырьевых ресурсов других стран и рабочей силы. Проблему снабжения продовольствием предполагалось решать за счет вывоза из Польши, Франции, Бельгии, балканских стран и государств Западной Европы. Фашистская администрация занималась прямым грабежом путем конфискации запасов сырья, золота и валютных фондов, наложения высоких оккупационных платежей и прочего. Кроме этого осуществлялось принудительное подчинение финансовой системы и частичная «интеграция» экономического потенциала оккупированных стран с помощью наиболее мощных и влиятельных немецких монополистических объединений^[1310].

Таким образом, грабеж оккупированных стран имел серьезное значение для экономического обеспечения продолжавшейся войны против Великобритании и готовившейся агрессии против СССР.

Террористический характер имела и немецко-фашистская политика рабского труда, которая по мере захвата новых стран приобретала все более широкие масштабы и осуществлялась как путем организации принудительных работ населения оккупированных стран на местах, так и насильственного угона миллионов рабов в Германию. До мая 1940 года в Германии находилось 1200 тыс. военнопленных и иностранных рабочих, 60 % которых работали в сельском хозяйстве^[1311]. Использование труда военнопленных проводилось вопреки запрету Гаагской конвенции. Потребность в рабочей силе возросла с лета 1940 года в связи с непосредственной подготовкой агрессии против Советского Союза.

Совершая свои преступления против народов, которые, по нацистской терминологии, относились к числу «неполноценных», фашистские оккупанты проводили целый ряд мероприятий, направленных против национальной культуры завоеванных стран. В политике германизации населения стран Восточной Европы нацисты особое значение придавали физическому уничтожению интеллигенции, считая, что пока она будет существовать, будет жить и национальное самосознание народов. Идейной основой этих злодеяний, как и всех других, была расистская теория, утверждавшая, будто подлинными творцами культуры могут быть лишь арийские народы.